— Я ошиблась, — мой голос звенел частично от ярости, частично от слабости. — Но в конце концов пришла к тебе. Не в полицию, не в больницу, а именно сюда.

Напряжение внезапно отпустило и я пошатнулась, ухватившись за стену. Паук тут же оказался рядом, помогая удержать равновесие.

— Что будет дальше? — мой шепот отдался эхом в стенах ванной. — Ты убьешь меня?

— Нет, — покачал головой Паук. — Пока нет.

Его руки притянули меня к сильному телу и я расслабилась в этом теплом защитном коконе. Маньяк был таким надежным, что тревоги невольно отпускали сердце. Это было странно, но очень приятно.

— Но ты будешь жить по моим правилам, — добавил мужчина.

— Хорошо, — это я знала и так. Раз маньяк сохраняет тебе жизнь, значит, все будет на его условиях. — Теперь ты запрешь меня в подвале?

— Посмотрим на твое поведение, — мужчина усмехнулся и запечатлел невесомый поцелуй на виске. — Пойдем в спальню. Тебе нужно отдыхать.

Оставшись в одиночестве, я быстро провалилась в сон, словно прошедших двух суток организму не хватило. Разбудить же меня оказалось под силу только желудку, затянувшему голодную трель. За окном уже давно стемнело, а на небе высыпали яркие искры звезд. Луны видно не было, но ее бледный свет заливал палисадник и проникал косым узким лучом в комнату. Яркая дорожка протянулась по полу, маня подойти, ступить на нее и двинутся навстречу чуду.

Очертания мебели в темноте казались гигантскими, пугающими животными, затаившимися в ожидании удобного момента, чтобы напасть. Мне на секунду стало страшно — вдруг в комнате кто-то есть? Но испуг прошел, стоило лишь вспомнить, в чем доме я нахожусь. Ночные кошмары точно не посмеют шалить в доме Паука.

Я осторожно села на кровати. Из приоткрытого окна тянуло свежестью, отчего кожа тут же начала покрываться мурашками. Тело прикрывали лишь бинты и с функцией удержания тепла справлялись плохо. Надо бы найти одежду. Только где? Лазить по шкафам Паука не хотелось. В последний раз это закончилась находкой фотографий жертв маньяка, до сих пор являвшихся мне во сне.

Желудок снова подал голос. К проблеме одежды добавился еще и голод. Наверное, стоит спуститься вниз и поискать что-то съестное. Вот только как отнесется к самоуправству на кухне Паук? Раньше, когда он помогал мне в обмен на добровольную жертвенность все было ясно. Какие между нами отношения сейчас? Я пленница или гостья? Могу ли покидать комнату или обязана сидеть в четырех стенах? Останусь в живых или безумные голоса в его голове таки возьмут верх?

Эта мысль привела к другой, более болезненной. Стоило ли столько бороться, чтобы оказаться в итоге там же, откуда я так упорно пыталась сбежать год назад? Кажется, не изменилось почти ничего. Все также наедине с маньяком, в его доме, ожидающая смерти в любую секунду. Единственное отличие было во мне. Год назад сюда попала совсем другая Кристина. Эта чудная девушка, уверенная, целеустремленная и отчаянно желавшая жить, умирала долго. Часть ее исчезла со случайным убийством бандита на дороге, еще одна — с болезненной страстью к маньяку-убийце. Последняя частичка утекла вместе с предательством Ганса, ушла вместе с кровью и плотью под ножом на холодном лабораторном столе. Старой Кристины, кажется, уже вовсе не осталось. Вместо нее выросла новая женщина и пока не понятно, какой она окажется. Наверное, это сумасшествие, думать так о самой себе.

Двое суток назад наедине с сумасшедшим в холодном подвале я с отчаянной ясностью осознала, что никто не придет на помощь. Последним человеком, которому было не все равно, была Мария. Быть может именно поэтому Ганс убил ее? Чтобы никто не хватился меня, не позвонил в полицию, не поставил под удар идеальный план. От этой мысли внутри поднялась ярость. Чувство походило на шар огня, разгоревшийся в доли секунды и опалявший все внутри. Еще ни разу я не ощущала такого звериного гнева и теперь новая эмоция с легкостью затмило остальные.

Какое будущее меня ждет? Я теперь калека. Не нужно разматывать бинты, чтобы осознать, насколько все плохо. Но пусть в мире не осталось вещей, ради которых стоит жить, одно дело я обязана завершить. Не ради себя, но ради Марии. Месть — неплохой стимул жить дальше. Пусть душа растоптана, тело искромсано, но цель не даст погрузиться в колодец депрессии. Я буду сильной, стану жить ради того, чтобы увидеть, как Ганс захлебнется собственной кровью. Но не стоит забывать и о Пауке. Сейчас я жива только потому, что согласилась подчиняться правилам. Разумеется, часть меня хотела взбунтоваться и сбежать. Вот только что это даст? Чтобы двигаться дальше нужно желание бороться, которого, как ни заглядывай в душу, нет. Судьба привела меня обратно в дом убийцы — значит, так нужно. После всего, что произошло было бы смешно ее не послушать. Только жажда мести заставляла сейчас сердце биться быстрее, разгоняя кровь по венам. Возможно, стоит поделиться этой жаждой с Пауком. В конце концов, судя по огню в глазах маньяка, когда я рассказывала о Гансе, он может встать на мою сторону.