— Я не знаю, кто мог желать Марии зла, — совершенно искренне произнесла я, нервно комкая платок в кулаке. Слезы вновь подступили к глазам, но сила воли оказалась сильнее. Не буду плакать, только не так, в машине. — Что за зверь мог такое сотворить?

— У нас пока нет предположений, — произнес полицейский, сворачивая на подъездную дорожку дома. — Честно говоря, первый раз вижу такое. Но будьте уверены, что мы найдем того, что это сделал.

— Не сомневаюсь, — я слабо улыбнулась. Как и предполагалось, стажер проговорился. Если у них нет зацепок, это значит, что подобное убийство случилось в Вене впервые. Стоило над этим подумать. — Спасибо, что подвезли.

— Не за что. Если что-то вспомните касательно дела, сразу звоните в участок. Любая информация пригодится.

— Непременно.

Дома накатила запоздалая истерика. Плакать я не любила, но сейчас ничего не могла с собой поделать. Подруга, коллега, просто очень хороший человек… Кто же совершил это зверство? Ненависть боролись в душе со страхом, а пришедшая на ум догадка не давала покоя. Если Паук жив и убил Марию, то следующей в списке должна оказаться я. Вот только какой тогда смысл в смерти подруги? Предупреждение? Или безумие окончательно подкосило и без того не самую устойчивую психику маньяка?

Одни вопросы порождали другие. Если бы Паук действительно выжил, он бы вряд ли начал с Марии. Я знала убийцу достаточно хорошо, чтобы быть уверенной — пока в его списке есть незаконченное дело, он не примется за новое. Да и в конце концов, почему именно этот маньяк? Может же существовать сумасшедший, готовый повторить подвиги так и не пойманного Паука. Или все это вообще не имело отношения к серии преступлений в Чехии, а перерезанное горло — всего лишь совпадение. Эта нестыковка несколько успокаивала разбушевавшееся воображение.

Выпив стакан теплого молока, я закуталась в мягкое одеяло и попыталась отрешиться от неспокойных мыслей. Сон, как назло, не шел. Вроде бы и усталость свинцовой волной прижимает к кровати, но мозг никак не хотел отключаться. Ворочаясь с боку на бок в тщетной попытке найти оптимальную позу для сна, я против воли прислушивалась. В пустой квартире, погруженной в ночную тишину, мной начинали овладевать иррациональные страхи. Мерещились шорохи, тихие шаги на кухне, скрип далекой двери. Привычные предметы в темноте приобретали новые, угрожающие очертания, вновь и вновь заставляющие сердце биться быстрее. Пролежав около часа, я решила прибегнуть к верному средству против бессонницы — банально напиться. Если не засну, так хоть время скоротаю и хотя бы на секунду отвлекусь от произошедшего вечером кошмара.

В шкафу в гостиной хранилась бутылка хорошего виски для особых случаев. Притрагивалась я к ней редко. Во-первых, не так уж много поводов давала жизнь, а во-вторых, вкус напитка невольно возвращал к воспоминаниям о Пауке. Первый вечер, проведенный в его доме, когда внутренности сводило от страха, особенно четко врезался в память. Стоило сделать глоток, прикрыть глаза и прошлое оживало с поразительной ясностью. Казалось, еще секунда и плеча коснется горячая ладонь, а хриплый голос прошепчет, что виски пьют не торопясь, смакуя каждую каплю.

Свет в гостиной я зажигать не стала, хватало и того, что горел в спальне. Комната в полумраке выглядела жутковато. Диван посреди отбрасывал жутковатую глубокую тень, шкафы вдоль стены зияли темными пастями полок, в глубине которых поблескивали вещи, приобретавшие ночью совсем другой вид. Мои ноги утопали в ворсе темно-зеленого ковра, который сейчас казался почти черным и напоминал разлитую кровь. Возможно, во всем виновато разыгравшееся воображение, но чужое присутствие буквально витало в воздухе. Это ощущение было так сильно, что волоски в основании шеи встали дыбом, а по коже прошлись мурашки. Наверное, стоит завести собаку. Когда в доме есть хоть кто-то еще, страх уже не имеет над тобой такой власти.

И в тот самый момент, как мои пальцы сомкнулись на горлышке бутылки, за спиной послышался явственный шорох. Сердце пропустило удар, оставив в груди болезненную пустоту. Резко обернувшись, я не успела ничего сделать, буквально врезавшись в появившегося человека. Непроизвольный вскрик заглушила чужая ладонь, беспардонно прижатая к губам. Одно движение и сильное тело уже прижимает меня спиной к шкафу, лишая возможности сопротивляться. Расширившимися от ужаса глазами я смотрела на того, кого уже никогда не надеялась увидеть живым.

— Здравствуй, малышка, — хриплый шепот раздался у самого уха, мгновенно парализовав мысли.

Света было мало, чтобы разглядеть лицо, но все остальное… Голос, приникавший, казалось, в самую душу, ореол непокорных жестких волос и травяной, горький запах, который не спутать ни с чем. Сердце подождало минутку, а затем забилось как сумасшедшее, словно стремилось проломить брешь в грудной клетке и вырваться на волю.

— Я отпущу тебя, если обещаешь вести себя тихо, — вкрадчиво произнес мужчина.