— Знаешь, я думала, что смогу выпустить пулю ему в голову, просто сосредоточившись на собственной ненависти, — мой голос прозвучал хрипло. — Но мысль об этом заставляет все внутри перевернуться. Он почти убил меня, но при этом я все равно не способна сделать то же самое в ответ.

— Я знаю, малышка, — мужчина положил подбородок мне на голову и я облокотилась спиной о его грудь.

Мы стояли перед зеркалом и я рассматривала наше отражение. Черное и белое, очень символично.

— Раньше казалось, что мне хватит сил. Но я всего лишь жертва. Маленькая, испуганная и послушная.

— Не думай об этом. Я убью его для тебя, — проговорил Паук и это прозвучало жутко и романтично одновременно.

Мы еще немного постояли обнявшись. Я чувствовала, как приступ дурноты постепенно отступает, сменяясь отчаянием.

— Как ты его нашел? По тем квитанциям из машины?

— Не совсем. Счета были за дом его матери.

— Матери? — зачем-то переспросила я.

Новость о том, что у Ганса может быть мама оказалась неожиданной. С другой стороны, что же в этом удивительного? Даже подонки родились от кого-то. У Паука есть отец, Ганс оплачивает счета своей матери. Мир не делится на черное и белое. Самый отъявленный злодей может заботиться о ком-то.

— Надеюсь, он живет не с ней, — улыбнулась я, внутренне содрогаясь от гипотетической возможности встретить мать Ганса во время рейда возмездия.

— Нет, он живет со своей женой и ребенком, — проговорил Паук спокойно.

— Что? — я почувствовала, как сердце сжалось и ухнуло куда-то вниз.

Сбросив руки мужчины с плеч я развернулась и сделала несколько шагов, пытаясь восстановить внезапно сбившееся дыхание.

— Он женат, их сына зовут Мирек и ему завтра исполнится три, — каждое слово Паука словно забивало очередной гвоздь в крышку моего морального гроба.

Неужели все это время Ганс врал мне? Мы встречались, я так верила ему, а в итоге у него есть семья и маленький ребенок? Эмоции захлестнули с головой и на глаза навернулись слезы, что естественно не прошло мимо Паука.

— Почему ты плачешь? — голос мужчины был спокоен. Маньяка остался стоять на месте, просто наблюдая за мной.

— Не знаю… — прошептала я, обхватив плечи руками. Внутри разрасталась сосущая дыра, быстро поглощавшая все хорошее и взамен дарившее ощущение собственной ничтожности.

— Расскажи мне.

— Он обманул меня. Ганс встречался со мной, но ни раз не упомянул, что у него жена и маленький ребенок.

— Он не встречался с тобой, — спокойно возразил Паук. — Ганс готовил почву к своему триумфу и все, что между вами произошло можно назвать долгой прелюдией.

Эти рациональные слова эхом отдались внутри и вызвали новый поток слез.

— Ты плачешь, потому что любила его, не так ли? — пальцы мужчины на секунду сжались на моих плечах, а затем расслабились.

На мгновение стало страшно, что сейчас маньяк разозлится и сделает что-то страшное. Но секунды шли, а я все еще была жива и невредима.

— Я убью его для тебя, малышка, — проговорил Паук, пальцами поднимая мой подбородок и заставляя встретиться с ним взглядами. — Мне плевать, что у него есть семья. Ганс чуть не убил тебя и заслуживает того, что с ним случится.

От этого тихого, спокойного голоса мне стало не по себе. Я верила маньяку и понимала, что он осуществит все, о чем сейчас говорит. Вот только что делать с моральным аспектом? Как отрешиться от того, что маленький ребенок, вовсе не повинный в том, каков засранец его папочка, скоро лишится отца?

— Пообещай, что не причинишь вреда его семье, — попросила я, все еще глядя в глаза мужчины. — Пожалуйста.

— Я не причиню вреда его семье, — голос Паука прозвучал твердо и серьезно. — Но не проси меня сохранить ему жизнь.

Этой ночью я спала плохо. Мне снился Ганс, описывающей детали безумного плана, и женщина, обнимавшая его за плечи и нежно целующая в щеку. Затем пара исчезла, а на их месте появился ребенок. Он указывал пальцем прямо на меня и тревожно спрашивал: «Ты же не моя мамочка?». Белокурый и розовощекий — точная копия Ганса и это пугало еще больше.

Из-за неприятных снов я проснулась рано. Солнце только-только показалось из-за горизонта. Слабый еще свет проникал в комнату, мягко оглаживая очертания мебели и вещей. За окном звонко щебетали птицы, чьи трели вплетались в звук проезжавших мимо машин. Пока что водителей было немного, но еще полчаса и мир проснется окончательно, чтобы отправиться на работу.

Мысль о работе и привычном укладе жизни казалась странной и далекой. Неужели и я когда-то могла думать о чем-то, кроме выживания и испытывала что-то кроме страсти к убийце? Ан нет, был период самобичевания и сожалений, внезапно закончившийся появлением восставшего из мертвых Пауком.