— Ты… будешь жить со мной?

— Нет, малышка. Но я буду приходить.

Значит, приходящий муж. Или как его еще можно назвать? И я буду обречена провести всю жизнь с убийцей, трясясь от каждого шороха, ожидая его визитов, ограничив себя ради чего? Сомнительного счастья наслаждаться безумным сексом? Надежды, что Паук никогда не решиться занести надо мной лезвие? Неужели он думает, что я соглашусь на это? На самом деле, какая-то часть меня хотела согласиться, хотела быть с ним, смирившись с прошлым и будущим. Но эту извращенную маленькую частичку себя я послала подальше.

— Я могу заложить тебя полиции, — мой задумчивый голос прозвучал особенно ясно в наступившей тишине. Руки Паука легко скользили по моим плечам, оглаживая и успокаивая. Волнения и в самом деле не было, разум полностью очистился, позволив, наконец, начать мыслить рационально.

— И как ты объяснишь им, что все это время покрывала убийцу? Нет, малышка, ты этого не сделаешь, — Паук тихонько засмеялся мне в волосы.

Это самодовольный смех поставил окончательную точку в размышлениях и я решительно выбралась из-под мужского тела. Маньяк не мешал, лишь наблюдал внимательным, колючим взглядом.

— Хорошо. Пусть будет по-твоему, только не трогай Ганса. Я… сама с ним порву.

Паук удивленно приподнял бровь. Я не стала изображать безумную радость. В конце концов, он должен был понимать, что шантажом обожания не добьешься. Но такая легкая победа моего маньяка очевидно удивила.

— Налей нам еще виски, а я сейчас вернусь, — мой голос почти не дрожал, несмотря на то, что предстояло сделать.

Развернувшись, я почти бегом бросилась в туалет. Заперевшись на щеколду, полезла за бачок, где уже несколько месяцев хранился пистолет. События с участием бандитов и маньяка-убийцы научили меня многим вещам, в том числе и той, что оружие дома никогда не повредит. Руки тряслись, так что пришлось потратить еще несколько секунд на дыхательные упражнения. Вдох-выдох. Все будет хорошо. Я вышла из туалета, заткнув пистолет за пояс пижамных штанов. Под халатом его видно не было, так что можно было рассчитывать на внезапность.

Мужчина сидел на диване и пристально рассматривал жидкость в стакане. Его темные волосы растрепались, а на фоне освещенной спальни четко выделялся выразительный профиль. Если бы все сложилось иначе, я могла бы его любить. Увы. Он маньяк-убийца, а я всего лишь хочу нормальной жизни. И право на нее мне теперь придется защищать.

Встав перед Пауком я, слегка помедлив, выхватила пистолет. Дуло уставилось прямо в голову мужчины. Руки уже не дрожали, словно с началом действительно серьезного момента организм перестал выделять адреналин.

— А теперь убирайся из моего дома, пока не получил пулю, — охрипшим от волнения голосом потребовала я.

Паук не ответил, медленно поднеся бокал к губам. Похоже, он решил, что это блеф.

— Ты не слышал? — мой голос стал выше. Стоять вот так, наведя пистолет на живого человека было совсем непросто. Уже второй раз Паук находится в одном нажатии курка от смерти и второй же раз не боится. Игнорирование было хуже любой провокации, но я старалась не поддаваться панике.

— Ты стала гораздо интереснее, малышка, — внезапно улыбнулся мужчина, отставляя виски и поднимаясь на ноги.

Я непроизвольно попятилась, но тут же остановилась, так и не опустив оружие.

— Убирайся и никогда больше не появляйся в моей жизни. И если ты хотя бы посмеешь дотронуться до Ганса или кого-то, кто мне дорог, будь уверен, я сдам тебя полиции, даже если при этом сяду сама. И сделаю все, чтобы посмотреть на твое лицо при оглашении приговора.

— Когда-нибудь, ты будешь полностью принадлежать мне, — произнес Паук и от этого голоса мне стало жутко. Если бы мужчина стал спорить, что-то доказывать, угрожать, было бы проще. Но чертов маньяк выиграл и тут, просто констатировав очевидное.

Убийцы развернулся и двинулся к двери. Я настороженно шла следом, не решаясь отпустить взглядом подтянутую фигуру и снять его с мушки. Только запертая на все замки дверь позволила напряжению уйти и разжать судорожно сжатые на ручке пистолета пальцы. В этот момент тело словно лишилось опоры, а ноги налились неимоверной тяжестью. Из последних сил я проверила замки на окнах и только после этого позволила себе вернуться в спальню.