Я удивился, как быстро старикан вошел в роль ветерана Орешка, подмигнул ему и вместе с праздничной толпой заспешил на каменистую землю островка. Где-нибудь здесь мог затаиться маньяк, выбирая очередную субботнюю жертву. Я вглядывался в веселые лица, пытался представить себе, как они могут измениться в минуту страха и ярости. Вполне могло оказаться, что я уже встречал его да не сумел распознать.

Громко звенело радио, встречая новую волну туристов, приятный женский голос рассказывал:

— Орешек, Орехов, Ореховец, Нотебург, Шлиссельбург — город на левом берегу Невы, у соединения ее с Приладожскими каналами, пристань у истока реки из Ладожского озера. Город основан новгородским князем Юрием Даниловичем в 1323 году, заложившем на острове Орешек (здесь росло много лещины — лесного ореха), у самого истока Невы, деревянную крепость. В 1353 году новгородцы заложили каменную крепость, возвели крепостные стены и башни…

Слушая радио, я уставился на Неву, по ней ходила на веслах новгородская шнява с гребцами, одетыми по-старинному. На корме рядом с рулевым поднята хоругвь, а что нарисовано и что написано на ней — не понят». До чего же мы плохо собственную историю знаем. В школе больше говорят про Древние Грецию и Рим, а по собственной истории как на паровозе мчишься. Об язычестве остается одно смутное представление, про христианство узнаем немногим больше. Мой прадед наверняка по-старославянски читал, э я гляжу на хоругвь, с которой ходили в бой мои предки, и не могу разобрать, чей образ на ней начертан, какие слова написаны.

Наперегонки со шнявой неслась петровская галера, на веслах сидели солдаты Семеновского полка. Слаженная команда — длиннющие весла дружно пенили невскую воду. На таких галерах Петр ходил воевать шведский флот при Гангуге.

А вот и дорогие гости, настоящее иноземное чудо — высоченный старинный шведский парусник пришвартован к краю пристани. Флаг развевается на ветру, матросы стоят вдоль борта, квадратные люки в деревянном борту открыты и сияющие на солнце бронзовые пушки из них смотрят — хоть сейчас стреляй!

На шведский парусник я не пошел — парни там рослые, решительные, сумеют за себя постоять. Интуиция подсказала мне, что маньяк хоть и может оказаться человеком недюжинным и неробкого десятка, но в незнакомой обстановке вряд ли отважится продемонстрировать свои способности.

Новгородская шнява обошла петровскую галеру, лихо развернулась и, подняв весла, подошла к пристани. Взмокшие гребцы довольно улыбались. Рулевой пригласил желающих прокатиться. С берега мигом сыпанули желающие, и я совершенно случайно оказался в их числе. Поместилось нас в шняву человек пятнадцать.

— Осторожнее, черти, перевернемся! — орал на нас усатый рулевой. — А ну, садись все посередине, к никому не вставать, а кто начнет скакать — получит веслом по башке.

Мы кое-как расселись. Отдохнувшие гребцы оттолкнулись веслами, выгребли на середину, и течение нас понесло с большой скоростью. Большеротый малый на носу шнявы завел протяжную старинную песню. «Интересно, — подумал я, — поют по-русски, а я половины слов не понимаю». И все же песня понравилась, мне как-то ближе и понятнее стали новгородские мужики, которые почти семьсот лет назад рубили здесь первые избы и вбивали для их защиты высокий тын из заостренных на конце бревен. Шнява развернулась и вдоль берега, где течение медленнее, пошла обратно к крепости.

Далеко по воде разносились звуки радио, диктор продолжала рассказывать:

— В 102 году во время Северной войны войска Петра десять суток бомбардировали крепость, 12 октября шведы капитулировали, и крепость была возвращена России. Петр писал: «Зело жесток сей орех был, однако, слава Богу, счастливо разгрызен…» Нотебург переименовали в Шлиссельбург, то есть Ключ-город…

Если и был маньяк среди пассажиров шнявы, то он из-за верткости старинной посудины свои злодейские качества проявить не осмелился. После катания на шняве я до такой степени оморячился, такой во мне проснулся интерес к морскому делу, что пренебрег служебными обязанностями и поднялся на борт шведского корабля. Матрос с повязкой на руке, здоровенный малый, ничуть, наверное, не слабее меня, отдал честь, я ему тоже козырнул, мысленно произведя салют наций. Ладный, крепко сделанный корабль слегка покачивался на невской воде. Рядом с пушками горкой ядра, калибр — миллиметров сто пятьдесят, не меньше. И пушкари крепкие ребята, такие не оробеют при абордаже. Как же против эдаких громадин наши предки выходили на галерах — низкобортных, весельных, жиденьких? Но выходили же! Сила силу ломит. И древний новгородский Орешек снова у нас. Но что это? В крепости оркестр заиграл — это сам Петр Первый, а с ним неутомимый Меншиков; построен взвод Семеновского полка. С другой стороны выстроился экипаж шведского корабля во главе с капитаном. Представители дружественных держав приветствуют друг друга. Всегда бы так.