Я вышел в сад. Бондарь с докером Валентиной восстанавливали парники и негромко переругивались по поводу стекол и реек. Не стал отвлекать старика от дела и прошел к воротам. Сержант Григорьев, сидевший в «уазике» с открытой дверцей, пс моему смущенному виду сразу все понял:

— Бросаешь шефа, драпаешь с корабля? Кишка тонка стала?

Грубый человек, неделикатный. А еще стихи в книжечку переписывал. Его надо поставить на место:

— Если бы престарелый инвалид, сторожиха Нина Федоровна не уложила лопатой на дороге каратиста Стива Исаева, он бы выдал тебе орден за тупость в пиковый момент и неумение пользоваться личным оружием. Наверное, ты и стрелять-то не умеешь. — Я засмеялся и зашагал по дороге.

Счастье начало отворачиваться от меня, хотя я об этом еще ничего не знал. Я выбрался на шоссе и отшагал всего метров двести. В машине, которая мчалась навстречу мне, крылось нечто такое, что должно было разнести вдребезги мои мечты о покое и счастье, погасить надо мною солнце в высоком небе.

Чудный подарок изменчивой судьбы.

Темная «вольво», мчавшаяся на полной скорости, вдруг резко затормозила и остановилась. Глянул на номер и отшатнулся — машина Геннадия Исаева, отыскивая которую, я совсем недавно нырял в темную глубину Ладожского озера! А кто в ней? Ну не сам же покойник? Такого не может быть даже в дурном сне! Господи, силы небесные, спаси и поонеси мимо дьявольское наваждение!

В машине темные стекла с односторонним видением, почти ничего не разберешь, но кое-как я разглядел, что на месте шофера сидит некто с усатой рожей, ну, вылитый кот, именно так я себе представлял сатану, если бы он вздумал спуститься на землю для милых забав.

А рядом что-то светлое — голый человек? Утопленник? Бр-р, ну и встреча!

Усатый кот засуетился, выскочил из машины и услужливо открыл соседнюю дверцу. Я успел заметить — под пиджаком у него солидный револьвер. Утопленник зашевелился и из машины явилась мне… Зоя. Она заметно изменилась, стала классом выше — шикарная прическа, длинное белое платье открывало плечи и грудь, так что виднелись соски, только ссадина на щеке, которую я невольно поставил во время погони за Стивом, напоминали мне прежнюю Зою. И даже глаза стали другими, словно богатство прибавило ей ума. Или она перестала его скрывать.

Дама из высшего света сдержанно улыбалась, глядя на меня. Я пожалел, что нс смог избежать этой встречи, и вновь почувствовал безумное желание.

— Вы к Граю? — спросил я недоуменно.

Улыбка стала несколько шире.

— По вашу душу, Виктор.

Усатый кот прыгнул в машину, отъехал назад на пять метров и стал, как каменный, у; герцы, не спуская с меня глаз.

— Чем обязан? — галантно спросил я.

От Зои исходила энергия деятельности. Может быть, это была энергия зла, но, попав в ее энергетическое поле, я невольно стал заряжаться энергией, даже волосы у меня на голове начали негромко потрескивать.

— В связи с вступлением в наследство, мне нужны помощники.

— Вам нужны крючкотворы, законники юристы — не мой профиль.

— Этого добра в банке хватает, — небрежно шевельнула она пальцами. — В сложнейшем деле вы проявили себя с лучшей стороны. Мне нужен именно такой надежный человек, чтобы уверенней чувствовать себя среди акул и волков, с которыми теперь придется жить бок о бок.

Я склонил голову:

— Извините, сегодня у меня прием окончен. Я смогу принять вас завтра на острове Валаам, в стенах мужского монастыря, куда теперь и направляюсь.

— Как вы туда поедете? — Спросила сна удивленно. — У вас же нет крыльев?

— Крыльев нет, но есть винт. — Вынул из внутреннего кармана пачку банкнот и показал. — Этот гонорар я заработал на вашем муже. Сейчас направлюсь в деревню Назию, и известный вам рыбак Кирилл Феоктистов к вечеру доставит меня на желанный остров.

— Вы изобретательны. Плачу вам вдвое, нет, втрое против того, что положил Грай. Кстати, я тоже крещеная.

Мне приходилось слышать о том, что монахам постоянно приходится бороться со всяческими мирскими искушениями. Только я решил ступить на Божью стезю — вот оно, искушение. Передо мной в нежно-белом платье, которое больше показывало, чем скрывало, стояла миллиардерша и ждала ответа.

— Тридцать тысяч чертей! — вскричал я, не узнавая собственного голоса.

Зоя приблизилась, взяла за руку, и словно сладкая молния ожгла меня.

— Виктор, если мы видимся в последний раз, то пойдем простимся по-человечески.

И, закрыв глаза, зашептала: