Тут увидел телефонный аппарат на полочке, приделанной к стене. Неплохо бы посоветоваться с Граем. Положил на трубку носовой платок, набрал номер.

— Слушаю, — ответил через некоторое время Грай.

— Хочу вас огорчить, — извинился я. — Стоит вам куда-нибудь меня послать, так в этом месте вскоре обнаруживается труд. Я звоню из конторы кошколовов. Их никого нет, сама контора оказалась открытой. Мне посоветовала приехать сюда мать Кулика сказала, что он, порой, круто выпивает и остается ночевать в конторе. Сейчас в своей бригадирской комнате Кулик сидит за столом, заколотый ударом ножа в сердце. Я здесь один, никто меня не видел. Дверную ручку я уже вытер. Могу уйти отсюда и позвонить в милицию из телефона-автомата. Какие будут указания?

— Черт возьми, тебе нужно было остаться там вчера после разговора с ним.

— Но тогда этот стол сейчас бы украшал мой труп. Я еще не женат и не могу позволить себе подобное расточительство. Итак, я предлагаю обсудить эту проблему. Мне не терпится отсюда уйти.

— Что теперь обсуждать и зачем тебе уходить? Мы были на правильном пути, и еще одна ниточка оборвана. Проклятье!

— Скорее всего он убит после работы. Кто-то к нему пришел, они выпили, тут сильно пахнет водкой, не продохнуть, и гость заколол своего приятеля.

— Теперь поздно обсуждать это, оставайся там, — и Грай бросил трубку.

И все-таки мне сильно хотелось удрать отсюда. Случайно я бросил взгляд в окно, увидел, что через улицу к дому спешит мать Кулика, и успел выскочить из квартиры. Тут на лестнице мы и встретились.

— Вы еще здесь? — удивилась она.

— Да, я постучал, никто не открывает, вот, стою на лестнице, жду.

— Где ж ему быть? Там он, — уверенно отвечала женщина. — Не иначе, как перебрал и крепко спит.

Мы прошли по коридору. Она распахнула дверь в комнату бригадира.

— Так я и знала, спит, пьяный черт!

Она подошла ближе и хотела толкнуть его в плечо.

Я сделал вид, что все это вижу первый раз и посоветовал:

— Лучше вам его не трогать. Тут не все в порядке, мне кажется.

Она медленно протянула руку, холод его тела и неестественная тяжесть подсказали ей, что сын мертв. Она пошатнулась и стала падать. Я подхватил женщину и помог сесть на стул.

— Допился-таки, — вытирала она слезы. — Сердце не выдержало, сколько раз я ему говорила. К экстрасенсу ходил, кучу денег истратил, ничего не помогло.

— Он заколот ударом ножа в сердце, — сказал я, — Скорее всего это произошло вчера вечером. Он был так пьян, что если и видел опасность, то защититься уже не смог.

— Откуда вы взяли?

— У него рана на груди.

— Подымите его.

— Лучше этого не делать до прихода милиции.

По лицу женщины текли слезы. Я думал, что она сейчас завоет, упадет на пол, начнет биться в истерике и придется спасать ее, чтобы не умерла. Она закусила платок и с минуту сидела молча, как каменная. Затем заговорила чужим голосом, словно была не в себе:

— Хоть и приемный сын, а жалко, как родного. Да, надо звонить в милицию.

— Милиция начнет задавать вопросы, следует подготовиться к разговору с ней.

— Вы такой энергичный…

— Я частный детектив Виктор Крылов из детективного агентства Ярослава Грая.

— Вам надо платить?

— Нет, мы расследуем пропажу дорогих кошек, и поэтому я хотел поговорить с вашим сыном. Платить мне не надо. Скажите, когда вы последний раз видели своего сына живым?

— Вчера утром, когда он уходил на работу.

— После этого говорили с ним по телефону?

— Да, он звонил в конце дня, сказал, что к нему зайдет заказчик, и они задержатся с ним.

— Может быть, он назвал имя или ещё что сказал про этого человека, попробуйте вспомнить.

— Нет, сказал только «заказчик», он немногословен.

— Какого рода мог быть заказ?

— Не знаю, он меня в свои дела не посвящал. Говорил, я даю тебе деньги, и ладно, об остальном знать не обязательно.

— Где он был в воскресенье поздно вечером?

— Не знаю, пил где-то, пришел домой в час ночи.

— Что-нибудь принес домой, какой-нибудь сверток или сумку?

— Ничего не принес.

— Он сам водил машину, на которой кошколовы ездят по городу?

— Сам, несмотря на пьянку, он хороший водитель, ни одной аварии за всю жизнь.

— У него были враги?

— Он воинственный, и наверняка были люди, которых он в свое время обидел.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Кого я могу подозревать? Но это был не враг, с врагом он не стал бы выпивать.

— Кто же это мог быть?

— У него много знакомых.

Мать Кулика прижала ладони к глазам и негромко заплакала. Я осторожно взял трубку через платок и позвонил в милицию…