— Вполне возможно. Но я не могу вести расследование в таком направлении, у меня нет ни сил, ни средств на поиск убийцы. Вы, наверное, знаете, клуб «Котофеич» прекратил договор с нами, и я веду поиск жуликов только потому, что дал слово. Веду за собственный счет. Скажите, Головатый, на пульверизаторе есть отпечатки пальцев?

— Нет, человек был в перчатках.

— Это элементарная предосторожность. А кровь на лестнице кошачья?

— Нет, кровь человека.

— Что ж, может быть, сегодня мы его и вычислим.

— Вы темните, Грай! — зло бросил Головатый.

— Я не темню, а действую. Поставив ловушку, я его пометил с помощью дикой кошки и надеюсь к вечеру схватить за горло. Хотя — он настолько хитер, что, может быть, и сегодня выкрутится. Не исключено, что я останусь в дураках! Тогда и мне понадобятся стакан водки и подушка, чтобы наплакаться всласть.

— Не перенимайте дурных привычек, Грай. Уголовный розыск вам может помочь?

— Давайте договоримся так. Вы соберете ко мне в восемнадцать часов всех членов совета клуба «Котофеич». Всех до одного, это важно. Я расскажу, что удалось узнать о хищении кошек. А вы сами сделаете вывод по поводу убийства и, может быть, получите преступника. У меня только одно условие — не вмешиваться, пока я не закончу.

— Условие принято, — Головатый прошел в кабинет, взял трубку телефона и позвонил в Автовское отделение милиции: — Петренко?.. Возьми список членов совета клуба «Котофеич» и собери их к восемнадцати часам к Граю… Всех до одного. Если кто начнет уклоняться — поезжай сам и задержи, как важного свидетеля.

Головатый вернулся в столовую, сделал последний глоток чая и спросил подозрительно:

— Почему вы не бриты, Грай? У вас такой вид, словно вы трое суток ночевали в отделении милиции. Болеете, или траур по близкому человеку?

Я впервые увидел, как Грай краснеет.

— Бороду отращиваю. Что, не украшает?

Уходя, Головатый ответил:

— Краше из вытрезвителя выходят.

В это время позвонил Савелий Сапунов и доложил, что все травматологические пункты нашего и соседних районов он объехал, в минувшую ночь никто с порезами и травмами, похожими на раны от кошачьих зубов или когтей, не обращался. В поликлиники к дежурным врачам тоже не обращались.

— Начинайте поиск врачей, практикующих на дому, — ответил Грай. — Мы построили ловушку, и этот хитрец не мог из нее выскочить без меты. Ведь кровь на лестнице была. Ищите упорнее!..

Какое задание мне дал Грай, не хочется говорить. Он послал объезжать травматологические пункты дальних районов. Дело второстепенное, но необходимое, чтобы закрыть данный вопрос. Ближе к вечеру я сообразил, что он хотел остаться один и тщательно все продумать. Но если я мешаю ему думать — это плохо. Может, пока еще не слишком привык к жизни детектива и не разучился работать лопатой, вернуться на ферму?

Но что бы я не думал, в восемнадцать часов у нас гости.

В семнадцать тридцать поднялся по ступеням нашего крылечка и аккуратно открыл дверь, чтобы колокол звякнул негромко. Я успел вовремя и стал свидетелем занятной сцены: Грай и Бондарь обсуждали, какие напитки предложить гостям.

— У себя на траулере я придерживался твердого правила, — рассказывал капитан. — Если принимаю начальника базы, лоцмана на проходе узкости или в порту, ставлю водку, рюмки, минералку и легкие закуски. Если высокое начальство из Москвы или надо выманить у снабженцев запасной трал, можно поставить коньяк. Если в гостях женщина — достаю ликер или сухое вино. А как принимать сегодняшнюю публику, мне не понятно. Графу Шувалову можно предложить коньяку или рюмку хорошего вина. А чем угощать убийцу — не знаю. Вдруг он быстро напьется и заведет хмельную бузу, все сегодняшнее собрание насмарку.

— Может быть, ограничимся пивом? — спросил Грай.

— Хорошо, — согласился капитан. — Поставил! «Жигулевское» и «Полюстрово». Эта наша нигерская минералка ничуть не хуже заморских тоников. Ее сам Петр Великий с удовольствием и в обилии пивал.

Грай посмотрел на меня.

— Вижу — ничего не узнал. Раздевайся и помоги носить бутылки.

Столик с напитками мы поставили рядом с моим рабочим столом. Надо признать, что «Полюстрово» пользовалось не меньшим успехом, чем знаменитое «Жигулевское». Гости отдали дань уважения и тому, и другому напитку, когда они брали фужеры, я смотрел на их руки. Практически у всех оказались царапины и даже у юриста Яковлева были следы кошачьих зубов на пальце. Заметно покусанными оказались руки у Копейкина, и еще он имел заметную двойную царапину на щеке около уха. Неужели это он — «меченый»?