Отодвинув эту весьма навязчивую мысль, я вернулась к главному, а именно – к рассказу о том, как меня сюда занесло. Разумеется, упомянула я и своего загадочного балконного собеседника. Увы, описать его внешность я не могла, он специально встал так, чтобы у меня не получилось его разглядеть, а народу на балу в тот вечер было довольно много. Зато кое-какие сведения я успела получить от Тьерна Табри. В частности, он сказал, будто у того, кто подослал в особняк Глорию Лэйн, похожая проблема с родовой магией.

Выпалив завершение своего рассказа на одном дыхании, я пытливо уставилась в лицо Теннантхилла. Понял ли он меня? Поверил ли? Не подумает, что всё это часть какого-то глобального заговора против него? Заговор действительно существовал, тут без вопросов, вот только я к нему ровным счётом никакого отношения не имела.

Я с нетерпением ожидала ответа, но вместо него Сеймур вдруг шагнул вперёд и заключил меня в объятия, притиснул к себе так крепко, что даже во сне – удивительно ярком и реалистичном, надо заметить, спасибо сонной траве – у меня сладко заныло в груди и закружилась голова. Это было так внезапно и так созвучно моим тайным желаниям, что в первое мгновение я совершенно растерялась, зато уже в следующее сориентировалась и обняла мужчину в ответ. Я прижалась щекой к его груди, как самую дивную во всех мирах музыку, слушая биение чужого сердца.

– Арина… – услышала я и подняла голову, чтобы встретиться с Теннантхиллом взглядом. – Знаешь, мне с трудом верится, что ты действительно здесь. Что это не сказка.

– Это сон, – улыбнулась я. – А завтра… Завтра всё будет по-прежнему. Ты мой наниматель, а я твоя помощница. И мы… мы ведь не сможем пить сонную траву каждый вечер?

– Нет, – качнул головой Сеймур. – Иначе у нас обоих возникнет соблазн остаться во сне навсегда. Да и при частом употреблении она действует так, что человек становится всё время сонным и вялым.

– Тогда как нам быть? Ты ведь тоже знаешь, что не в своём теле нельзя оставаться надолго? Или это правило можно как-то обойти?

– Нельзя, – вздохнул он, распуская пучок на моей голове и поглаживая меня по волосам, которые во сне были родными, чёрными и гладкими. – Как бы мне ни хотелось оставить тебя здесь, рядом со мной – так не получится. Ты должна вернуться домой. А значит, мне придётся тебя отпустить, найти способ разорвать связь между нами, которая удерживает твою душу в этом мире и не даёт возвратиться обратно в твой.

– Разорвать связь? – переспросила я, не сумев скрыть огорчения.

Нет, конечно же, я не рассчитывала, что всё решится одним только ночным разговором. Не думала, что Сеймур Теннантхилл предложит мне оставаться с ним в его мире. Я ведь тут в чужом теле. Даже если бы нашлась возможность задержаться, я не имею права отнимать у Глории её жизнь. Это было бы нечестно и неправильно, с какой стороны ни посмотри.

Но на душе всё равно стало тоскливо и горько. И Теннантхилл это понял. Склонившись ко мне, он поцеловал меня так, как мне и мечталось: сначала нежно, почти робко, а затем горячо, исступлённо, страстно. По-настоящему, точно всё происходило наяву, а не во сне.

Мне было очень страшно, что наутро этот волшебный сон забудется, но когда я проснулась, то в памяти осталось абсолютно каждое мгновение. Казалось, будто всё происходило на самом деле. На моих губах всё ещё ощущался поцелуй Сеймура, а руки помнили прикосновения к его плечам, рукам. И оттого ещё больнее было осознавать то, что наяву для нас с ним это счастье недоступно и невозможно.

Подушка оказалась влажной, глаза щипало. Должно быть, я плакала во сне. Просто не смогла от этого удержаться.

Меня и сейчас тянуло поплакать, но я героическим усилием взяла себя в руки и поднялась с постели. А затем в ночной рубашке прошлёпала к зеркалу, чтобы посмотреть, как отразились на лице ночные рыдания. Отражение вместо того, чтобы повторять мои действия, широко зевнуло и потянулось.

– Фух, напугала! – отпрыгнула я. Никогда бы не смогла к такому привыкнуть. – Глория?

– Она самая, кто же ещё? – отозвалась призрачная душа. – Как прошло свидание? Всё получилось, сонная трава помогла?

– Да, спасибо, что порекомендовала её, – ответила я, немного смутившись. Хорошо, что обладательница этого тела не могла подсматривать мои сны. – Я поговорила с лирром Теннантхиллом.

– И как? Он что-нибудь придумает? Мы ведь не можем всё так оставить и покорно плыть по течению навстречу своей гибели!

– Не можем и не оставим, – кивнула я. А Золушка-то оказалась бунтаркой и смиряться с грядущим нерадостным будущим не пожелала. Или это любовь к Тьерну Табри её такой сделала? Любовь способна на многое. И если раньше я относилась к этому светлому чувству с некоторой долей здорового скептицизма, то сейчас нисколько не сомневалась в том, что оно в самом деле могло бы сдвигать горы и поворачивать вспять реки.

Достаточно только очень сильно этого захотеть.

– Очень надеюсь. Я так сильно соскучилась по моему Тьерну! – вздохнула зеркальная собеседница. – Если бы он мог меня навестить…