Развернувшись, Теннантхилл шагнул к постели и присел на стул рядом, с другой стороны, протянул руку и сжал прохладные дрожащие пальцы сестры. Заглянул в её глаза, так похожие на его собственные.

– Не бойся, Адели. Я здесь, я рядом… Ты справишься.

Сеймур Теннантхилл

Аделаиде было больно и страшно. Она кусала губы, изо всех сил стискивала пальцы брата в своей ладони, время от времени вскрикивала. Тамилла, не переставая руководить прислугой, вытирала хлопковой салфеткой капельки пота со лба кузины и волновалась не меньше, чем Сеймур. Обязанности акушерки взяла на себя одна из служанок, у которой имелся такой опыт. Лекарь не успел бы добраться до их загородного дома в такую непогоду.

Сеймур ни о чём не спрашивал сестру, понимая, что сейчас она всё равно не сможет ничего ему рассказать. Как Адели оказалась одна в карете вечером, почти ночью? Почему с ней не было супруга? Он надеялся, что узнает ответы на все свои вопросы, когда сестре полегчает. Когда всё останется позади.

Впервые присутствуя при родах, Сеймур чувствовал себя донельзя растерянным и потрясённым. Он, сильный маг, перед чудесами природы оказался бессильным и ни в чём не уверенным. Как женщины могут не единожды через такое проходить, откуда у них столько сил, выносливости и терпения?

Сеймуру хотелось что-то сделать для Аделаиды, как-то облегчить её страдания, которые она уже не могла скрывать. В какой-то момент он решил помочь ей так, как умел: влить немного магии в измученное долгими родовыми потугами тело. И с удивлением он почувствовал отклик – направленную к нему энергию. Сеймур запоздало понял, что так и не стёр с ладони то средство, которое нанёс, приступая к работе. Но сейчас всё было иначе, не как с помощницами – совершенно по-другому.

Он и сам не понимал, что происходит. Его будто подхватил невидимый поток, вознося на гребень морской волны. Так высоко Сеймур ещё не бывал и настолько далеко в своих исследованиях не заходил. Собственная магическая энергия, смешиваясь с лишённой магии энергией младшей сестры, поглотила его с головой и повлекла за собой – туда, где впереди что-то манило и звало. Перед ним будто развернулся абсолютно чистый лист, и магия впитывалась в него подобно чернилам.

Не осознавая, что делает, Сеймур сжал пальцы Аделаиды, шепча заклинание. Под конец он добавил несколько слов, которым научил его наставник. Тому казалось, что именно их не хватает изысканиям его бывшего ученика.

Возможно, наставник оказался прав. Вот только всё должно было быть совсем не так! Сеймур не планировал этого! Сестра – не одна из его помощниц. И сейчас… сейчас она…

В висках вдруг резко заболело. Сеймур Теннантхилл закрыл глаза, погружаясь в темноту. Но вдруг перед его внутренним взором развернулось видение.

Он увидел их сад, домик на дереве, который отец распорядился сделать для детей, качели. На них сидела Адели. Маленькая Адели с двумя косичками. Она смеялась и напевала какую-то детскую песенку. А затем приподнялась и громко закричала:

– Папочка!

От дома к ним шёл отец. Спеша ему навстречу, Аделаида спрыгнула с качелей, но не рассчитала и упала на землю. Сеймур подбежал к сестрёнке и поднял её, помог отряхнуть платье.

– Правильно, – улыбнулся Армаль Теннантхилл, подходя ближе к детям. – Берегите друг друга всегда. Вы же родная кровь.

– Кузен! – откуда-то издалека донёсся до него голос Тамиллы. – Эй, Сеймур! Что с тобой? Сомлел, что ли? А я ведь говорила, что мужчинам тут не место!

Теннантхилл открыл глаза. Виски всё ещё нещадно ломило. Казалось, он получил солнечный удар.

В ушах продолжал звучать голос отца: «Родная кровь, родная кровь…» Словно тот взывал к сыну из прошлого, в котором были качели и домик на дереве.

– Родная кровь, – повторил Теннантхилл, слизывая солёную влагу с губ. У него пошла носом кровь, а он этого даже не заметил: небрежно отёрся краем рукава и взглянул на бледное лицо Аделаиды.

– Ну наконец-то дошло! – воскликнула кузина. – Она тебе родная, и ничто этого не изменит! Ну же, милая, держись, совсем чуть-чуть осталось! – это уже было адресовано не ему.

Когда под сводами фамильного особняка Теннантхиллов раздался первый громкий и требовательный крик младенца, Сеймур уже знал, что невольно передал родовую магию, но не своему будущему сыну, а едва появившемуся на свет племяннику. Это было невероятностью, чудом, но в то же время могло быть объяснено тем, как всё совпало в эту грозовую ночь: мазь на его ладони, новые слова в заклинании, которые он не успел сказать раньше, когда был в лаборатории с Ариной, и тот факт, что новорождённый мальчик являлся не только сыном Родерика Броуза, но и его, Сеймура Теннантхилла, родной кровью. Внуком их с Адели отца, продолжателем рода, пусть ребёнку и суждено было носить другую фамилию.