Однако, ещё до того как патроны закончились, враг рванул к укрытию и перерубил сваю своим огромным мечом. Всеволод успел откатиться, но остался посреди зала, без надежды вовремя спрятаться.

Я рванул из своего укрытия. Битва с автоматонами подсказывала мне что я могу сделать. Мой союзник метнулся в сторону, и враг даже не заметил, как я прицепился, положив обе руки на его корпус.

Вокруг всё опять померкло. Я видел живого человека внутри, но то, что его окружало… оно кричало, ругалось, пыталось сопротивляться пилоту. Нечто ненавидело его за то, что он делает, за то, что буквально насилует каждую электрическую частицу души этой машины. И я мог это исправить.

* * *

Александр Сорокин был наёмником. Их подразделение называлось «крыло филина». На это задание отрядили четыре штурмовых мека — огромных боевых костюма, вооружённых и крайне опасных. Задача была поставлена простая: они должны были всадиться на движущуюся мобильную крепость, дать бой, пощупать возможности врага. Если враг был силён — отступить, если же банда, которая угнала корабль оказалась бы слаба — полностью зачистить корабль, если не получится — просто остановить его.

Оказалось, что захватившая корабль банда не слабая, а супер слабая. Их отряд не встретил практически никакого сопротивления. И вскоре они решили разойтись, чтобы месте загнать этих бандитов на нижние палубы, где потом и прикончить. Всё шло хорошо, пока Александр не нарвался на этого странного военного, у которого к тому же был рельсотрон — вещь редкая и дорогая, способная пробить броню боевого мека. У простых бандитов такой быть не должно.

Парень с этим мужиком был просто слабак. И наёмник не рассматривал того, как реальную угрозу себе. Как только он раскатает врага с рельсотроном, парню конец.

Последнее, что показала камера на спине — как парень прикоснулся к броне мека. Потом машина повела странно: в предплечье пилота вонзились сразу все ампулы с боевыми стимуляторами. Экраны вспыхнули белым светом, слепя Сорокина, практически не давая тому разлепить глаза.

— Да, что б тебя!!!

Ремни, которые держали пилота, стали затягиваться. Они душили его и не давали двигаться. С каждым вздохом в груди оставалось всё меньше места. Рычаги манипуляторов заклинило. Сердце бешено колотилось, то ли от страха, то ли от вколотых сразу всех стимуляторов, то ли от нехватки воздуха. Александр стал весь липкий от пота. Машина перекрыла доступ кислорода в кабину. Сознание покидало пилота.

* * *

Василий Захаров почти загнал бандитов в тупик. Как только он вскроет дверь своим мечом, ему ничего не будет стоит перебить тех, кто от него сейчас прячется. Камера на спине уловила другого штурмового мека из их отряда.

— А, это ты, Саш, — поприветствовал он своего сослуживца на общей частоте. В ответ на этой же частоте раздался душераздирающий инфернальный вопль и мек Александра Сорокина, кинулся вперёд, используя прыжковый двигатель. Почти сломав себе левую руку, бешеный мек разбил мечом броню боевого костюма Василия, превратив её в лоскуты, и прежде, чем Захаров смог хотя бы удивиться, ствол пулемёта в правой руке просунулся между искорёженными пластинами и двести снарядов ринулись внутрь брони наёмника, превращая всё, включая и пилота в месиво.

* * *

Сергей Антонов завернул за угол. Согласно карте внутренностей этого корабля, если остальные его товарищи выполнили свою часть уговора, то сейчас все отступающие собрались в одном зале. Антонов на всякий случай активировал энергетический щит, ожидая ожесточённого, по последнего в жизни сопротивления загнанных жертв.

Посреди просторного помещения находился всего один человек. Он занял позицию за огромным орудием. Из того уже валил пар, а по длинному слепому стволу проходили электроразряды. Человек поднял свою голову, на которой навечно застыл звериный оскал, коробок на его шее крикнул «Гори», и в следующий момент Сергея ослепило. Затем пришла боль…

* * *

Павел Громов, тяжело дыша гнал машину по бесконечным коридорам. Один за другим его товарищи перестали выходить на связь. Он слышал крики в эфире, а потом страшные душераздирающие нечеловеческие вопли. Сейчас же из динамика слышалось бормотание, страшное и непонятное, оно продолжалось даже тогда, когда Павел пытался выключить радио. Нечто преследовало его. Нечто, что было когда-то его товарищем. Нечто, что убило другого его сослуживца.

Ещё один подъём и Павел оказался на верхней палубе. Прыжковые двигатели заработали, готовясь поднять последнего выжившего наёмника в воздух. Но в следующий момент снаряд из рельсотрона пробил броню насквозь, прошив пилота в том месте, где ещё мгновение назад было сердце.

* * *

Человеку в дорогом вычурном костюме позвонили. Он приложил к уху свой сотовый телефон. «Птички уже никогда не полетят на юг», — проговорил женский голос и сбросил звонок.

* * *

— Что ты сделал с ним? — зашёл в комнату Всеволод.