Что ж, я слышал всё, что мне было нужно. Я уже понял, что могу просто покинуть это подпространство, вытянув свою силу обратно. Волна энергии подхватила меня и потянула назад, но, когда меня протискивало, через узкий проходец, я разделил своё меч на двое и расставил руки. Лезвия повреждали стенки туннеля, я сжигал канал, через которое прошло заражение. И оказавшись снова в голове автоматона, я почувствовал, что это нечто исчезло, а значит пришло время просто перепаять ей мозги.

* * *

В следующий момент меня отбросило ударом ноги. Это была сильная атака, я пролетел через всю улицу и врезался в припаркованную рядом машину. Изо рта потекла кровь.

Сафонов пнул меня, откинул нависшего над ним автоматона и поднялся на ноги. Он расправил руки и вокруг него образовались вращавшиеся вокруг тела ледяные щитки. Глава рода был криокинетиком — мог управлять жидкостями и понижать в них температуру.

Я выдернул из-за пазухи свой пистолет-пулемёт и нажал на курок. Вся обойма в сорок девятимиллиметровых пуль улетела во врага в считанные секунды. Но всех их принял в себя щит.

— Стреляйте, что вы ждёте? — крикнула Нина.

Все мои гвардейцы открыли перекрестный огонь. Но Сафонов даже не шелохнулся. Как только выстрелы смолкли, он поднял одну руку и щёлкнул пальцами. Щитки, которые до этого ловили пули, в момент превратились в острые шипы и полетели в разные стороны. Со всех сторон грянули крики боли. Я едва смог уклониться от одного из шипов, кто летел мне в голову, второй попал у руку. Предплечье обожгло болью и холодом.

Сзади моего врага поднялся автоматон. Я знал, что успел очистить его от заражения и даже подпаять на свою сторону.

Не оборачиваясь к нему, Сафонов положил руку на грудь автоматона и резко понизил температуру того. Она стала настолько низкая, что несколько полупроводников превратились в сверх проводники. Внутренние схемы механизма вспыхнули, и искусственный телохранитель завалился на спину.

— Меня уже предупредили насчёт тебя, — заявил Сафонов.

— Он? — задал я вопрос.

— Он.

Опираясь на машину я поднялся. Мой пистолет-пулемёт остался лежать на асфальте, а я достал свою электро-дубинку.

Враг улыбнулся.

— Чтобы кто не говорил, — заметил он. — У тебя бесполезный дар. Ты сейчас замёрзнешь до смерти.

Сафонов кинулся ко мне. Но тут перед ним появилась Нина. Ударом слева, она попыталась раскроить ему череп. Звук был такой, как будто саданули по пустому ведру. Глава рода убийц мотанул головой, но схватился за её руку и повис на ней.

— Тебе кранты, — прошипел он. Рука Нины начала покрываться инеем. Она попыталась ударить его второй рукой, но он перехватил и её.

— А ну, оставь её, — я с силой обрушил на его руку дубину. В локте у врага что-то хрустнуло и Игорь закричал от боли. Левая рука повисла плетью, но в правую он вложил всё, что мог. Иней по руке Нины дошёл до самой ключицы, и она потеряла сознание. Его пальцы разжались, ища новую жертву, и тут на голову Сафонова обрушился мой удар с разворота.

Он стал падать, и его рука схватилась за полу моего плаща. Иней покрыл ткань. Но дальше не пошёл — Сафонов отключился.

Я сразу кинулся к Нине. Сила прошла через её искусственные органы. И моя диагностика показывала, что механизмы на грани. Я мог поддерживать их. Но остальное, то что осталось в ней органического, быстро умирало. С каждой секундой я всё больше осознавал, что процесс, запущенный этим уродом необратим. Но вдруг я почувствовал в её теле иную энергию. Другую энергию, которая стала восстанавливать повреждённые холодом и льдом ткани. Я открыл глаза и увидел рядом с собой Полесьева. Михаил отдавал ей энергию, помогая мне. Я сосредоточился, на её органах, и мне удалось обратить процесс угасания вспять.

* * *

— Удалось, — упал на задницу Полесьев. — Ещё бы чуть-чуть, и…

Я огляделся. Многие мои гвардейцы были ранены. Хотя я и не видел, чтобы кто-то действительно истекал кровью. Шипы Сафонова не смогли прошить бронежилеты, хотя и прошли в них достаточно глубоко.

— Эвакуируемся!!! — крикнул я.

Пара гвардейцев подхватила Нину, когда я поднялся. Я оглянулся на главу рода Сафоновых. Нужно убить его, согласно предсказанию отца. Игорь всё ещё был жив. Я остановился в задумчивости. Кровь от рассечённого лба заливала Сафонову единственный оставшийся глаз. Поверженный глава рода открыл рот.

— Убьёшь меня? — спросил он осипшим голосом.

Я глянул на Михаила. Тот выглядел напряжённым, но ничего не сказал.

— Возьму тебя в плен, расскажешь мне всё что знаешь, — ответил я.

— А если я буду молчать? — усмехнулся Сафонов.

— А что ты собирался сделать с Полесьевым? — ответил я вопросом на вопрос.