Кто-то лжет. Или Волько, или Дубинюк, пообещавший своему заказчику, что акция закончена и похищенный ювелир уже совсем скоро вернется домой.

Надо разговаривать с Михалевым. Конечно, найти Григория Дубинюка – задачка для первокурсника, но найти – это полдела, надо еще сделать так, чтобы он заговорил. А вот тут без команды авторитета уже не обойтись. Ох, не хочется Антону ехать к Михалеву одному! Но никуда не денешься, сегодня хоронят Геннадия Колосенцева, и на Ромку до самого вечера рассчитывать не приходится.

– Виктор Семенович, – Антон подошел вплотную к певцу, – я вас попрошу сейчас достать свой телефон и позвонить вашему ярому поклоннику Михалеву. Мне нужна срочная встреча с ним. Чем скорее – тем лучше. Надеюсь, вам он не откажет?

То ли Волько сумел найти нужные слова, то ли Михалев и в самом деле был его фанатичным поклонником, но встреча была назначена уже через час в доме авторитета в ближнем Подмосковье.

Конечно, девяти лет работы в уголовном розыске совсем недостаточно для того, чтобы по праву считать себя крутым профи, но разговаривать с «криминальным элементом» за эти годы Антон Сташис все-таки научился. Михалев не был настоящим вором в законе, начинал в середине девяностых, как многие, с рэкета, возглавлял борзых ребятишек в спортивных костюмах и наводил страх на окружающих беспредельной отмороженностью своей команды. Однако с той поры минуло без малого два десятка лет, Михалев из тридцатилетнего бандюка превратился в солидного дядечку под полтинничек, делового и даже почти приличного, но по старой памяти привечавшего и принимающего под свое крыло не вполне высокоинтеллектуальный народ. Певец Виктор Волько своими сладкими романсами про неверную любовь и предательство затрагивал самые чувствительные струны давно иссохшего михалевского сердца, посему бывший бандит, а ныне деловой человек обеспечивал своего кумира и охраной (какая же звезда в России без охраны-то! Это и не звезда вовсе, а так, шелупонь беспородная), и кое-какими деньгами, и выгодными контрактами на выступления во время частных праздников, и определенного рода услугами.

Выслушав Антона, Михалев, болезненно худой (язва плюс холецистит), с плохими ногтями (грибок плюс авитаминоз), но с ослепительно-белыми ровными зубами (работа хорошей стоматологической клиники), хмыкнул:

– Невелика проблема. Ладно, Гриша упираться не станет, я ему скажу. Ты ж понимаешь, занесем сколько надо кому надо, и никакого уголовного дела о похищении человека не будет.

А вот в этом Антон Сташис очень даже сомневался. Не тот человек Надежда Игоревна Рыженко. О чем он честно предупредил самоуверенного Михалева, который в ответ только плечами пожал:

– Твоя следачка не единственная в этом мире, есть и другие, поумнее и похитрее, с которыми можно договориться. Ты ж понимаешь: если бы этих других не было, мы бы с тобой сейчас тут не разговаривали.

С этим трудно было не согласиться. Конечно, проблема доказанности обвинения существовала всегда и будет существовать. Но проблема продажности представителей правоохранительной системы по своим масштабам не шла ни в какое сравнение с трудностями доказывания. И откровенный цинизм Михалева даже не покоробил Антона: за девять лет в розыске он и не к такому привык.

Михалев движением пальца подозвал «порученца», дежурившего у двери, что-то шепнул ему, и через сорок минут Григорий Дубинюк явился пред светлые очи своего «командующего».

– Ну, – вальяжно развалившись в кресле, протянул Михалев, – расскажи-ка нам, друг сердечный, чего ты с ювелиром учинил, каку таку расправу.

Дубинюк, здоровенный громила, который и впрямь мог одним своим видом напугать даже видавших виды мужиков, сперва, как и ожидалось, принялся валять дурака, мол, ничего не знаю, да, Виктор Волько просил пугануть какого-то мужичка, велел только мышцами поиграть.

– Я пока этого мужика нашел – время прошло, я к нему сунулся, а его и след простыл, нигде не мог застать, так что поручение не выполнил. А чего такого-то? Мышцами играть не запрещено.

– Ага, – удовлетворенно кивнул Михалев. – А теперь все сначала. И без военных песен.

– Как скажешь, – легко согласился Дубинюк. – Твое слово – закон. Ну, значит, певец попросил найти ювелира и пугануть как следует, это я уже сказал. Я его нашел, возле дома его караулил, дождался, когда он подъедет, из машины своей выйдет, и скрутил. Ночь, народу рядом никого, все как по маслу вышло. Да он струсил сам-то, когда меня увидел, и своим ходом в машину полез. А там уж я его «колесами» охреначил, заставил целую пригоршню съесть, чтобы, значит, спалось слаще. Он минут через пятнадцать и вырубился. Аж похрапывать начал. Я его отвез в гараж и наручником к трубе прицепил. На другой день приехал, набодяжил «колес» в воду из бутылки, ювелира растолкал, он попить попросил, я и дал ему бутылку. И на следующий день снова тот же финт проделал. И все, больше не приезжал. Думаю: проспится как следует, очухается, начнет на помощь звать, кто-нибудь обязательно услышит. Освободят бедолагу.