– Не веришь? – В его голосе звучала угроза и одновременно огромная усталость. – Думаешь, ты один умный, а все остальные – так, погулять вышли? Все проверили, там одни программы. А текстовых файлов всего три. На одном полторы страницы какого-то несвязного бреда типа про хоббитов или еще каких-то бессмертных, имена у всех какие-то идиотические, на кликухи похожи, на другом тоже такая же муть, только покороче, на третьем вообще таблица, как будто он реконструкцию какого-то события по минутам делал. Всё. Больше ничего нет. Ни-че-го, тебе понятно? Ни одного слова ни про общагу, ни про гастарбайтеров.

– А электронная почта?

– Только переписка с интернет-магазинами по поводу техники и наворотов. Ни одного личного письма, которое представляло бы интерес.

– Это точно? – Роман все еще не верил.

– Ну, если поздравление с днем рождения, посланное двоюродной сестре в Кострому, ты считаешь подозрительным, то пожалуйста…

Зарубин небрежным жестом сгреб носители в конверт и протянул Дзюбе.

– На, держи, сам проверяй, если тебе заняться нечем. Конечно, ты же у нас самый крутой, никто вокруг ничего не понимает, только один Дзюба знает, кто виноват и что делать. Памятник русской интеллигенции.

Ничего, он привык не отвечать на обидные выпады, он стерпит, потому что дело важнее. В конце концов, настанет когда-нибудь тот день, когда Роман Дзюба перестанет быть салагой. Надо только дотерпеть. Стиснуть зубы и терпеть, как советовала Надежда Игоревна.

– Сергей Кузьмич, вот вы сказали про текстовые файлы… И про таблицу, вроде как восстановление событий по минутам. Так, может, это какое-то дело, которое было у него в работе? Вы не проверяли?

– Нет!!! – заорал Зарубин. – Не проверяли!!! Мы тут сидим, чай попиваем и версии из пальца высасываем, такой у нас, понимаешь, метод работы! И по-другому работать мы не умеем.

– Да проверяли, Рома, проверяли, – подал голос один из оперов, видимо, сжалившийся над Дзюбой. – И по фактуре проверили, и по именам, и по погонялам. Ничего не сходится, даже близко не лежит.

Подполковник Зарубин остывал так же мгновенно, как и вспыхивал, и пока оперативник произносил эти несколько фраз, Сергей Кузьмич успел успокоиться.

– Правда, Дзюба, отработали мы эту поляну полностью. Но если тебе так неймется и других дел нет – пожалуйста, бери и смотри сам. Найдешь что-нибудь – скажу спасибо, а уж если не найдешь – будешь проставляться по полной.

– В смысле? – нахмурился Роман, не уловивший смысла последних слов.

– Вот тебе и «в смысле», – передразнил его Зарубин. – Ты что же думаешь, каждый сопляк может безнаказанно сомневаться в моей работе, а я это должен бесплатно глотать? Ну уж нет. Если ты прав – то ты прав, и вопросов никаких. Но если ты не прав – накроешь скатерть-самобранку. Нам всем. Кстати, когда закончишь – можешь этот хлам выбросить в помойку, это копии.

Роман молча сунул пакет с носителями в сумку и ушел.

На следующий день с утра пораньше Роман сел на электричку и отправился за город, в поселок, где находилась дача Григория Дубинюка. В местной управе он быстро получил список всех тех, кто владел дачами на одной с Дубинюком улице, после чего вернулся в Москву и начал методично объезжать всех соседей Григория. К сожалению, сезон не располагал к постоянному проживанию на дачах, посему все те, кто в выходные дни находился за городом, в течение рабочей недели обычно жили в Москве.

К вечеру, не чуя под собой ног и умирая от голода, он поехал, как и было условлено, на встречу со Сташисом.

Антон предложил Роману подъехать на Петровку, но, памятуя вчерашний разговор с Зарубиным и его грозный окрик, Дзюба попросил:

– А в другом месте нельзя? Мне кажется, Сергей Кузьмич уже меня видеть не может. И потом, я жрать хочу, с утра бегал, как савраска, маковой росинки во рту не было.

– Ну да, – хмыкнул в трубку Антон. – Кузьмич мне говорил с утра, что наорал на тебя вчера. Похоже, у вас нелюбовь взаимная. Ладно, тогда давай пересечемся где-нибудь, в машине посидим. Ты сейчас где? Там есть общепит какой-нибудь?

Роман покрутил головой и увидел вывеску «Шоколадницы».

– Вот пока я еду, ты питайся, – сказал Сташис. – Потом выйдешь ко мне, обменяемся впечатлениями.

Дорога заняла у Антона чуть больше часа, этого Дзюбе вполне хватило, чтобы утолить голод, и, когда раздался телефонный звонок с командой «выходи строиться», он снова был бодр и почти полон сил.

– Ну, докладывай, что там с дачниками, – потребовал Сташис.

– У Дубинюка алиби тухлое, – доложил Роман. – Вот смотри: он говорит, что в субботу уехал на дачу, пробыл там до середины дня понедельника, так?

– Ну, вроде так.