– Не надо грубить, – заметил он. – Я должен быть уверен, что вы не позвоните Уманову и не предупредите его. Поэтому, пока я не получу сигнал о его задержании, я буду сидеть вот на этом стульчике. – Антон ногой пододвинул к себе стоящий неподалеку складной металлический стул, обтянутый дешевым кожзаменителем.

Светлана снова разрыдалась, а Антон смотрел на ее вздрагивающие плечи и понимал, что ему совсем не жалко девушку. Ложишься спать с собаками – готовься проснуться с блохами. Ложишься в постель с бандитом – не жди долгого романтического приключения. Все по-честному.

Он достал телефон, прочитал последние сообщения от дочери Василисы, которую приучил постоянно сообщать отцу обо всех своих перемещениях, и погрузился в глубокую задумчивость. Вот перед ним сидит очень даже хорошенькая девушка, незамужняя и даже с сегодняшнего дня свободная от любовных уз. Можно на ней жениться?

Да боже упаси!

А на ком тогда можно? И на ком нужно? И вообще, нужно ли это делать? Черт, черт, черт! Ну почему, почему эта любовь свалилась на Элю именно сейчас, когда его дети еще такие маленькие?! Почему не на пять-шесть лет позже, когда Васька станет уже достаточно разумной и сможет сама присмотреть за младшим братом!

Зажатый в руке телефон вздрогнул, на дисплее появилась надпись: «ОК». Отправитель: Роман Дзюба.

Антон поднялся, чувствуя, что одна нога немного затекла.

– Вот и все, Света, больше я не буду вас истязать своим присутствием. Спасибо за помощь и за гостеприимство.

Девушка посмотрела на него затравленно.

– Марат… всё, да?

– Да, – спокойно ответил Антон. – Всё. Всего доброго.

К тому моменту, когда он через весь город доехал до отдела, досыта настоявшись в знаменитых столичных «пробках», Уманов уже перестал отпираться. Да, у него хватило ума не браться за рукоять ножа голыми руками, так что отпечатков своих на орудии убийства он не оставил. Но погорел на полной ерунде: не учел, что некоторые магазины выдают покупателям дисконтные карты просто так, а некоторые – только при заполнении анкеты и предъявлении паспорта. Именно такая карта из дорогого продуктового магазина оказалась в кошельке Евгении Панкрашиной. Кошелек-то Уманов, само собой, выбросил, а вот карту прибрал: авось пригодится. Правда, покупок в этом магазине он пока еще не делал, но карта обнаружилась в его кармане вместе с двумя-тремя другими дисконтными картами, которые оказались именными. Все, кроме одной-единственной, выпущенной именно той сетью магазинов, в которой, по словам водителя, жена бизнесмена Панкрашина имела обыкновение делать покупки. И на кассе ближайшего же магазина этой обширной сети Дзюбе сказали, что выпущена она на имя Евгении Васильевны Панкрашиной. Вот, собственно говоря, и вся песня. Объяснить, как карта попала к нему, Уманов не смог, а поскольку никогда не был человеком острого и быстрого ума, то и придумать ничего не сумел.

Ну что ж, по крайней мере с убийством Евгении Панкрашиной наступила ясность. И если Ромка прав, то и с убийством Гены Колосенцева со дня на день можно будет разобраться окончательно.

А вот вопрос о том, кто и почему убил ювелира Леонида Курмышова, так и висит. И если сначала была надежда на то, что убийства Курмышова и Панкрашиной связаны между собой ожерельем «Рассвет на Эгейском море» и что, раскрыв одно, можно будет потянуть ниточку и добраться до разгадки второго, то теперь эта надежда умерла окончательно. К ювелиру Курмышову уголовник Марат Уманов отношения не имел.

Значит, надо было начинать все сначала. Кто увез ювелира оттуда, где его оставил Колосенцев? Сам Геннадий? Зачем? Это глупо и необъяснимо. То есть объяснимо, конечно, но только в одном случае: если Гена решил Курмышова убить. Но это же полный бред! И вообще, там же Фролов… Или все-таки не Фролов? И где конкретно засветился этот самый Денис Фролов: у гаражей или возле общежития рабочих-мигрантов? Не говоря уж о самом главном: а был ли у него мотив на убийство Гены Колосенцева?

Антон решил снова поехать к Карине Горбатовской. В общем-то, у него хватало силы духа признаться самому себе, что для дела это было не особо нужно. Просто Карина ему снилась. Снилась каждую ночь с того самого дня, как он впервые ее увидел. И не выходила у него из головы.

В воскресенье с утра Карина была дома и на заданный по телефону вопрос, можно ли заехать поговорить, ответила согласием. Антон поприкидывал, не купить ли цветы, но потом все-таки решил, что это неприлично. Он же по делу приедет, а не на свидание.

Разговор о Курмышове много времени не занял. Все, что можно было спросить у Карины, уже давно спросили и первый следователь, и сама Рыженко, которая вызывала Карину на повторный допрос, и сам Антон, когда приезжал к ней.

Но беседа текла так плавно, и было Антону так уютно рядом с этой женщиной, что он решился и вкратце рассказал свою историю, а потом спросил:

– Нет ли среди ваших знакомых одинокой женщины, такой, которая смогла бы стать матерью двум моим детям и терпела бы неудобства моей профессии?

Вопрос Карину изрядно озадачил, она даже рассмеялась: