– Успеешь. Ты в последние дни плотно работал с Колосенцевым, целыми днями с ним вместе был, так что к тебе первому вопросы. Потом и до остальных дело дойдет. Все свободны.

Дзюба не был бы Дзюбой, если бы покорно кинулся немедленно исполнять указание начальника. То есть он его выполнил, конечно, и к следователю явился, но только сделал небольшую остановку посреди коридора, чтобы достать айфон, выйти в Интернет и посмотреть, что это за антихолинэстеразное вещество. Оказалось, что это отравляющее вещество, действие которого основано на принципе блокирования одного из жизненно важных ферментов – холинэстеразы. Ясности это не прибавило.

Следователь обустроился в кабинете, где стояли столы Дзюбы, Колосенцева и еще двоих оперативников. Был он немолод, нетороплив и скучен. Вопросы формулировал так, словно перед ним был не такой же, как он сам, представитель правоохранительных органов, а завзятый мошенник или расхититель, который может пригласить самого лучшего адвоката, и потому следует быть предельно аккуратным в словах и точным в выражениях. Но Роман не обратил на это никакого внимания, все его мысли были направлены на то, чтобы осознать: Гены больше нет. Вот только вчера утром он был, днем был, вечером был, а сегодня утром его уже нет. И больше никогда не будет. Отвечал он рассеянно, вынуждая следователя терпеливо повторять раз за разом одни и те же вопросы: что это за место с гаражами? Когда Колосенцев записывал маршрут и местоположение гаражей? Проходили ли по каким-либо делам фигуранты, связанные с этим местом, или с гаражами, или с автомобилями? Что Колосенцев мог делать возле общежития гастарбайтеров? Мог ли у него быть оперативный интерес?

– Вы поймите, – наконец не выдержал Дзюба, – нормальный опер никогда не распространяется о том, к какому месту или человеку у него есть оперативный интерес. Может, Гена и нарыл что-то интересное в этой общаге, но никому не сказал. Это нормально, что мы ничего друг о друге в этом смысле не знаем. То есть мы знаем, конечно, – тут же поправился он. – Если по одному делу работаем. Но у Гены в производстве ведь не одна разработка была. По тем, которые мы вместе вели, я могу что-то сказать, а по другим – ничего.

– Учить меня собрался, – усмехнулся следователь. – Ну-ну. Вместе вы в последние дни работали по убийству Евгении Панкрашиной, так?

– Так.

– Может ли среди гастарбайтеров быть источник информации по этому делу?

– Да нет, – покачал головой Дзюба. – Вряд ли. У нас потерпевшая – жена бизнесмена, у него даже свой фонд есть. Приличная тетка, четверо детей, трое внуков. Никаких контактов с гастарбайтерами.

– Может, ваша потерпевшая недавно ремонт делала? Ты же знаешь, приезжие работники в основном строительно-ремонтными работами занимаются.

– Нет, – снова покачал головой Роман. – Если Панкрашины и делали ремонт, то сто пудов нанимали профессиональных строителей и дизайнеров. Это не та публика, чтобы с гастарбайтерами связываться. Если только…

– Что? – вскинулся следователь.

– Если только по каналам сбыта… У нас убийство с целью ограбления, похищено ювелирное украшение, вот мы каналы сбыта и проверяем.

– Ясно. – Следователь сделал очередную запись в протоколе. – А версию о причастности гастарбайтеров к убийству Панкрашиной вы отрабатываете? Не к сбыту похищенного, а именно к убийству?

«Нет», – чуть не сорвалось с языка у Дзюбы. Но он сумел вовремя спохватиться и более или менее уверенно ответил, что да, конечно, они об этом подумали, но пока нет никаких оснований… и никаких доказательств… ибо убить Панкрашину при всех обстоятельствах мог только тот, кто знал, что у нее с собой будет в этот момент дорогое украшение. А круг тех, кто знал, весьма и весьма далек от круга рабочих, приезжающих со всех концов необъятной России и из стран ближнего зарубежья в Москву на заработки.

А в самом деле, почему бы и нет? Разве не могла у Гены появиться информация о причастности к убийству Панкрашиной кого-то из гастарбайтеров, проживающих именно в этой общаге? С другой стороны, откуда она могла появиться, информация эта? В субботу он дежурил, значит, по делу Панкрашиной не работал, в воскресенье сменился, в 15 часов у него начались соревнования… Да, но до их начала у Гены было полдня, и кто знает, где он был, что делал, с кем встречался? Вполне возможно, рассуждал про себя Роман, что он и встретился с кем-то, от кого получил наводку на общагу в Восточном округе. И после соревнований Генка поехал туда. И даже, вполне возможно, нащупал убийцу. Который не стал ждать, когда его разоблачат, и нанес упреждающий удар.

– Знаете, – Роман резко поднял голову, прервав на полуслове следователя, который нудно проговаривал свой очередной тщательно выверенный вопрос, – Гену вообще могли убить из-за игры.

Следователь долго молча смотрел на оперативника, потом осуждающе покачал головой.