Он снова и снова подробно объяснял следователю значение каждого символа на рабочем пакете, а сам думал о Леониде. Как же так? Кто мог его убить? Да кто угодно! Лёнечка мог даже ангела довести своим поведением до белого каления. И мог по глупости такого натворить… Да, он, Алексей Сотников, Лёню простил, но другие могли и не простить, а Лёнька с его мелким неуправляемым тщеславием и безудержной погоней за молодостью и красивой жизнью вполне мог наступить кому-нибудь на ногу, и пребольно…

– А вот эта красная точка в ромбе что означает?

Сотников понимал, что следователь пытается найти хоть что-нибудь, дающее подсказку, указывающее на мотив убийства.

– Эта точка обозначает наличие и расположение дефекта в алмазном сырье.

– А линии?

– Это предполагаемые линии распила…

Кому же Лёня дорогу перешел? А если это Илюша? Ведь подвеска, которую он принес на последнее собрание, несла в себе угрозу совершенно недвусмысленную, и только такой веселый, самоуверенный и легкомысленный человек, как Лёнька, мог ее не заметить и не отнести на свой счет. А у Сотникова не было ни малейших сомнений в том, что угроза адресовалась ему, и только ему. И весь вид Илюши Горбатовского, и взгляды, которые он бросал то на Лёню, тщетно пытавшегося отгадать суть послания, то на Сотникова, говорили об этом ясно. Илюша относится к Лёне плохо, это понятно, просто бывают периоды, когда он начинает жалеть Каринку и тогда радуется, что у нее есть тот, кого она искренне любит, и все-таки она не одна, не одинока. В эти периоды он мягчеет. Но бывают и другие периоды, когда ненависть к Лёне буквально выплескивается из него, в основном в эти периоды он жалеет уже не дочь, а самого себя, потому что хочет быть, как и большинство мужчин в его возрасте, тестем и дедом, хочет видеть своего единственного ребенка в счастливом браке. Вот сейчас у Илюши совершенно точно именно такой период. Лёню он мог бы и убить, даже не из ненависти, а просто чтобы освободить Каришу, развязать ей руки…

– Скажите, Алексей Юрьевич, а это нормально, когда владелец фирмы по изготовлению ювелирных изделий носит в кармане пустой рабочий пакет огранки алмаза?

«Хороший вопрос, – подумал Сотников. – Действительно, зачем Лёня носил с собой пакет? Глупость какая-то».

– А почерк вы узнаете? Записи на пакете выполнены рукой Курмышова?

– Нет, – уверенно ответил ювелир. – Это не Лёнин почерк, совершенно точно. Вы думаете, пакет оформил и оставил убийца, потому что имел что-то в виду?

Следователь кинул на Сотникова быстрый острый взгляд, но не ответил, а вместо этого задал следующий вопрос:

– А вот это что такое? Посмотрите еще одну фотографию, Алексей Юрьевич. Это было в портмоне убитого. Лежало в пластиковом файле, свернутом в несколько раз.

На этом снимке Сотников увидел белый прямоугольник из плотной бумаги размером 85 на 109 миллиметров с выдавленными линиями: три параллельные, четыре поперечные, четыре по диагонали.

– Это «лодочка» для просмотра цвета алмазного сырья и бриллианта, – вздохнул он. – Ювелиры постоянно пользуются ими.

– А почему Курмышов хранил ее в файле?

– Чтобы не пачкалась. Так все делают. «Лодочка» должна оставаться абсолютно белой, тогда на ее фоне легче определяется цвет камня.

– А почему это называется «лодочкой»?

– Если сложить по выдавленным линиям, получается нечто, напоминающее по форме лодку. В нее и кладется камень. Линии выдавливаются специальной машиной, вообще заготовки для лодочек мы покупаем пачками, они на любой фирме есть.

– Значит, ничего необычного? – угрюмо спросил Разумов. – А то, что рабочий пакет проткнут крестом, что-нибудь означает?

– Вот этого я не знаю, – развел руками Сотников. – В ювелирном деле такой символики нет. Может быть, убийца хотел этим что-то сказать?

– Да это понятно! – с досадой воскликнул следователь. – Понятно, что убийца что-то имел в виду. Но вот что? Может быть, у Курмышова были какие-нибудь конфликты из-за бриллиантов?

– Нет, – твердо ответил Алексей Юрьевич. – Леонид работал абсолютно чисто, с черным рынком никогда не связывался, никакого левого товара через его фирму не проходило. А больше конфликтам взяться неоткуда.

– Ну, этого вы, положим, гарантировать не можете, – недобро усмехнулся Разумов. – Чужая душа, знаете ли, потемки, равно как и чужой бизнес. А враги у Курмышова были?