Утром просыпаюсь от притягательного аромата свежесваренного кофе, витающего в воздухе, переворачиваюсь на спину и сонно потягиваюсь, всё еще не поднимая век, сквозь которые пробиваются солнечные лучи.

— Ведьма, вставай уже. Мне скучно с этими оборотнями, они даже не говорят со мной, — врывается в мою голову въедливый голос, который успел мне надоесть еще вчера.

Распахиваю глаза и сажусь на кровати, осматривая комнату, на обстановку которой даже не обратила внимания, сильно утомившись вечером, а зря, она выглядит весьма уютно — похожа на дачный домик, во всём выдержан стиль шале, будь то деревянные панели на стенах, небольшой камин с отделкой из камня, тёплый ковёр на полу, высокий потолок, со свисающими люстрами, абажур которых сделан из тонких переплетённых веток, массивная мебель песочных оттенков. Мистофель лежит на полу возле велюрового кресла и нервно бьёт хвостом, глядя на меня.

— А где все? — спрашиваю, зевая.

— Все уже давно проснулись, одна ты только сонная сплюшка! — давлюсь зевком, услышав обзывательство. — Они спустились есть, дитёнок твой проголодался за ночь. Я-то гляжу ты совсем не следишь за тем, кто тебе свою жизнь доверил.

— В смысле? — переспрашиваю я, ошарашенная этим утренним нападением.

— Ребёнка не кормишь, Лапушку не кормишь. Зачем вообще заводила, если не способна позаботиться ни о ком, кроме себя? — давит на мою совесть кот, а я раздражённо сбрасываю с себя одеяло и встаю.

— Послушай, тебя я вообще не заводила. Ты сам в меня вцепился. А у ребёнка есть отец, на которого я могу положиться, доверив какие-то родительские обязанности ему. Не нужно меня совестить, я и так знаю, что плохая мать, нечего мне пытаться это доказать, — высказываюсь и захлопываю дверь ванной, прямо перед носом ошеломлённого кота.

Опускаюсь на холодный пол, по щекам ползут солёные слёзы. Не понимаю, почему я так бурно отреагировала, ведь мистофель не сказал ничего обидного, просто, наверное, как обычно голоден, вот и раздражается, несёт всякую чушь. Но, почему-то, задели меня его слова, метким выстрелом попав в мои больные точки, будто вытащил наружу мой страх. Никто раньше не упрекал меня в том, что я плохо забочусь о ребёнке, а я этого очень боюсь до сих пор, ведь я так неопытна, ничего не знаю, да и не я его родила, меня пугает, что между нами нет той волшебной особенной связи, о которой пишут в пособиях для беременных. Я люблю сына, очень люблю, но вдруг он откажется от меня, как только узнает о том, что я не родная его мать? Вдруг скажет, что я испортила ему детство?

— Слышь, ведьма, — скребёт лапой котяра. — Да ладно тебе, не реви. Я просто оголодал, а они не догадались меня взять с собой, вот я малёк и осерчал.

Всхлипываю, наблюдая, как дымка уже просачивается в небольшую щель между полом и дверью, из серого облака обратно образуется большой чёрный кот.

— Нормальная ты мать, я же чувствую не только тебя, твоего ребёнка тоже. Он любит тебя и оборотня твоего, счастлив, ему комфортно. Не боись.

— Правда? — утираю слёзы.

Действительно, и чего я эмоционально нестабильна? Должно быть, слишком много новых открытий, слишком быстро всё происходит, большое количество стресса и переживаний свалилось на меня за последнее время.

— Правда-правда, — ворчит мистофель, а потом выдаёт признание: — И я рад быть помощником единственной ведьмы на этих землях, это честь для меня.

Обнимаю кота, утыкаясь носом в его густую шерсть. Поглаживаю его по голове, а он блаженно щурится.

— Ну всё, хватит сантиментов. У меня уже вся шесть мокрая из-за твоих слёз. Ты покормишь меня?

Смеюсь. Нет, у него, похоже, единственный жизненный принцип — в любой непонятной ситуации надо поесть.

— Покормлю, сейчас только умоюсь и оденусь, — отвечаю зверю.

Выполнив все утренние процедуры, спускаюсь вниз, в помещение, заполненное столами, за которыми устроились постояльцы. Здесь аромат кофе наиболее яркий, как и запахи разнообразной пищи, на которые мой желудок издаёт недовольное урчание. За одним из столиков замечаю Брендона и Никки, которые о чём-то болтают, поглощая завтрак.

— Доброе утро, — приветствую их, оглядывая заставленный едой стол. — И вы хотите всё это съесть?

— Мамочка, привет! — радостно восклицает ребёнок, маша ложкой так сильно, что брызги каши разлетаются во все стороны. — Нет, тут и тебе есть, и котику, мы взяли с запасом, чтоб всем хватило.

— Вот сын у тебя куда заботливей, интересно, может получится из него ведьмака сделать, — не упускает случая сделать замечание кот, но я игнорирую его.

— Присаживайся, — Брендон встает, отодвигает для меня стул и, прежде чем я на него опускаюсь, целует в губы. — Доброе утро.

Смотрю в его глаза, он тепло мне улыбается. Романтический момент рушит мистофель, решивший взобраться по моим ногам.

— Ай, когти острые, — вскрикиваю я.