Можно попробовать гипноз. Я практически не сомневаюсь, что ничего не вспомню, но все-таки любопытно. Тем более что вреда от этого никакого.

Я сидела, делая записи и просматривая распечатанные новости, когда пришла Кэти. Они с Дэмиеном ходили в кино. Кэти обрадовалась, увидев меня трезвой, но держалась настороженно, потому что после визита полицейских во вторник мы с ней толком так и не поговорили. Я сказала, что не пила уже три дня, и она меня обняла.

— Я так рада, что ты возвращаешься к нормальной жизни, — защебетала она, будто знала, где для меня проходит эта черта.

— Тот визит полицейских, — сказала я, — был просто недоразумением. У меня нет никаких проблем с Томом, и я ничего не знаю о пропавшей девушке. Тебе не о чем волноваться на этот счет.

Она снова меня обняла и приготовила чай для нас обеих. Я подумала, не стоит ли, воспользовавшись благоприятным моментом, рассказать о ситуации с работой, но решила не портить ей вечер.

Утром она по-прежнему испытывала ко мне самые дружеские чувства. И когда я собиралась уходить, снова обняла.

— Я так рада за тебя, Рейч, — сказала она. — Рада, что ты решила собой заняться. Я очень переживала.

Потом она сказала, что собирается провести выходные у Дэмиена, и первое, о чем я подумала, так это что обязательно выпью, когда вернусь домой, пока никто не видит.

Вечер

В холодном джине-тонике мне особенно нравится горький привкус хинина. Причем тоник должен быть обязательно «Швепс», и из стеклянной, а не пластиковой бутылки. Эти готовые смеси совсем не то, однако лучше, чем ничего. Я знаю, что не должна пить, но предвкушала это весь день. И это было не предчувствием одиночества, а волнением и выбросом адреналина. Я возбуждена и чувствую, как покалывает кожу. День выдался хороший.

Утром мы с инспектором уголовной полиции Гаскиллом проговорили целый час. Больше никого не было. Меня отвели к нему сразу, как только я появилась в участке. На этот раз мы беседовали не в комнате для допросов, а у него в кабинете. Он предложил мне кофе, и я согласилась. К моему удивлению, он поднялся и сам его приготовил. У него имелся чайник, на холодильнике стояла банка «Нескафе». Он извинился, что нет сахара.

Мне нравилось быть в его обществе. Мне нравилось смотреть, как двигаются его руки — сам он очень сдержан и невозмутим, но постоянно трогает что-то на столе. Я не замечала этого раньше, потому что в допросной предметов на столе практически не было. Здесь же, в своем кабинете, он постоянно переставлял кружку с кофе, перекладывал степлер, двигал стаканчик с авторучками, укладывал бумаги в аккуратные стопки. У него большие руки с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. Колец на пальцах нет.

Сегодня атмосфера была другой. Я не чувствовала себя подозреваемой, которую он пытался уличить. Я чувствовала свою полезность. Особенно когда он взял одну из папок, достал фотографии и разложил передо мной. На них были Скотт Хипвелл, трое мужчин, которых я никогда не видела прежде, и, наконец, «В».

Сначала я не была уверена. Я смотрела на фото, пытаясь вызвать в памяти образ человека, которого видела с Меган в тот день, когда он наклонился, чтобы обнять ее.

— Это он, — сказала я. — Думаю, что он.

— Вы не уверены?

— Думаю, что это он.

Он взял фотографию и долго ее разглядывал.

— Вы говорили, что видели, как они целуются, верно? В прошлую пятницу? Неделю назад?

— Именно так. В пятницу утром. Они были в саду.

— И вы уверены, что не ошиблись? Что это не было, скажем, дружеским объятием… или… платоническим поцелуем?

— Нет, поцелуй был самым настоящим. Романтическим.

Мне показалось, что у него едва заметно дернулись уголки губ, будто он собирался улыбнуться.

— А кто он? — спросила я. — Он… вы думаете, она с ним?

Гаскилл не ответил, просто покачал головой.

— Я… я вам помогла? Это вам хоть чем-то поможет?

— Да, миссис Уотсон. Вы нам очень помогли. Спасибо, что нашли время заехать.

Мы пожали друг другу руки, и он на мгновение дотронулся левой рукой до моего правого плеча. Я едва удержалась, чтобы не повернуться и не поцеловать ее. Уже очень давно ко мне никто не прикасался с чувством, хоть немного похожим на нежность. Если не считать, конечно, Кэти.