Я открываю подарки. От Эви я получаю прелестный серебряный браслет со вставкой из оникса, а от Тома — комплект эротического белья из черного шелка. Я не могу сдержать улыбки. Том забирается обратно в постель, и Эви оказывается между нами. Она крепко сжимает в кулачке его указательный палец, а я держу ее за потрясающую розовую пяточку и чувствую, как меня накрывает волна блаженства. Невозможно представить, какой сильной бывает любовь.

Чуть позже, когда Эви надоедает лежать, я забираю ее, и мы спускаемся вниз, оставляя Тома еще подремать. Он этого заслуживает. Я немного прибираюсь, а потом пью кофе на свежем воздухе во внутреннем дворике, смотрю на проходящие мимо полупустые электрички и думаю, что приготовить на обед. Сейчас жарко — слишком жарко для жареного мяса, — но я все равно приготовлю ростбиф, потому что Том его любит, а потом, чтобы охладиться, мы будем есть мороженое. Нужно только сбегать в магазин и купить пару бутылок сухого «Мерло», которое он любит. Я собираю Эви, укладываю ее в коляску, и мы направляемся за покупками.

Мне все говорили, что переехать в дом Тома было безумием. Но таким же безумием все считали и мою связь с женатым мужчиной, не говоря уже о том, что его жена была настоящей истеричкой. Однако я доказала, что на этот счет они ошибались. Какие бы проблемы она ни создавала, Том и Эви того стоят. Но насчет дома они были правы. В дни, похожие на сегодня, когда светит солнце и я иду по нашей маленькой, обсаженной деревьями и ухоженной улочке, жители которой ощущают себя членами одной общины, трудно представить себе лучшее место для жизни. На тротуарах много похожих на меня женщин, гуляющих с малышами на самокатах или собаками на поводках. Это место может показаться идеальным, если не обращать внимания на скрежет тормозов проезжающих электричек и не оборачиваться на дом номер пятнадцать.

Когда я возвращаюсь, Том сидит за обеденным столом и что-то читает в ноутбуке. Он в шортах, но без рубашки — я вижу, как под кожей перекатываются мышцы. Смотреть на это мне по-прежнему ужасно нравится. Я говорю: привет, но он погружен в себя, а когда я касаюсь его плеча, вздрагивает и захлопывает крышку ноутбука.

— Привет, — говорит он, поднимаясь из-за стола. Он улыбается, но выглядит усталым и встревоженным. Забирает у меня Эви, но отводит взгляд.

— Что? — спрашиваю я. — Что случилось?

— Ничего, — отвечает он и отворачивается к окну, покачивая Эви на колене.

— Том, что случилось?

— Ерунда. — Он смотрит на меня, и по выражению лица я догадываюсь, что он сейчас скажет. — Очередное послание от Рейчел.

Он качает головой и выглядит таким подавленным и расстроенным, что у меня опускаются руки. Сил больше нет терпеть. Иногда мне хочется ее убить!

— Что она пишет?

Он снова качает головой:

— Не важно. Просто… как обычно. Глупость.

— Мне ужасно жаль, — говорю я и не спрашиваю, какую именно глупость, потому что он все равно не скажет. Он терпеть не может меня расстраивать.

— Ерунда. Не обращай внимания. Обычные пьяные бредни.

— Господи, неужели она никогда не уедет и все время будет мешать нашему счастью?

Он подходит и осторожно, чтобы не задеть дочку, которую я уже держу на руках, целует меня.

— Мы счастливы, — говорит он. — Счастливы.

Вечер

Мы счастливы. Мы устроили обед на лужайке, а когда стало слишком жарко, перебрались в дом и поели мороженого, пока Том смотрел автогонки. Мы с Эви приготовили пищевой пластилин, и она им с удовольствием полакомилась. Я думаю о нашей улице и о том, как мне повезло, что у меня есть все, о чем я только мечтала. Я смотрю на мужа и благодарю Бога, что Том нашел меня, что мы с ним встретились и я спасла его от этой женщины. Она бы точно свела его с ума, я действительно так считаю: она бы извела его, и он бы перестал быть самим собой.

Том забрал Эви наверх, чтобы искупать. Мне слышно, как она повизгивает от удовольствия, и я снова улыбаюсь — сегодня весь день улыбка не сходит с моего лица. Я мою посуду, прибираюсь в гостиной и думаю об ужине. Нужно приготовить что-нибудь легкое. Забавно, но несколько лет назад сама мысль о том, чтобы в свой день рождения остаться дома и что-нибудь приготовить, показалась бы мне дикой, но сейчас я считаю это лучшим вариантом, потому что именно так и должно быть. Мы втроем, и больше никого.

Я собираю игрушки Эви, разбросанные по всему полу в гостиной, и складываю их в коробку. Я с нетерпением жду часа, когда уложу ее пораньше и надену шелковое белье, подаренное Томом. Темнота наступит еще не скоро, но я зажгу свечи на каминной полке и открою вторую бутылку «Мерло», чтобы вино немного подышало. Я наклоняюсь над диваном, чтобы закрыть шторы, и вижу в окно женщину, которая, опустив голову на грудь, быстро идет по другой стороне улицы. Мне не видно ее лица, но я уверена, что это она. Сердце у меня в груди бешено стучит, и я подаюсь вперед, чтобы разглядеть получше, но ее уже не видно.