— Вы подруга Меган? — наконец спросил он.

Услышав, как он произносит ее имя, я почувствовала, как к горлу подкатил комок. Я опустила глаза и крепко сжала кружку с чаем.

— Да, — ответила я. — Мы знакомы… немного. По галерее.

Скотт выжидающе смотрел на меня. Я видела, как он стиснул зубы и на скулах у него заходили желваки. Я подыскивала слова, чтобы продолжить, но они никак не находились. Мне следовало заранее подготовиться, но я этого не сделала.

— Есть какие-нибудь новости? — наконец выдавила я.

Он смотрел мне прямо в глаза, и на мгновение мне стало не по себе. Я сказала глупость: есть новости или нет, было не моим делом. Он рассердится и попросит меня уйти.

— Нет, — ответил он. — Что вы хотели мне рассказать?

Мимо медленно проехал поезд, и я посмотрела на него сквозь стеклянную дверь. У меня кружилась голова, и ощущение было такое, будто моя душа покинула тело и смотрит на происходящее со стороны.

— Вы написали, что хотели что-то сообщить о Меган. — В его голосе появилось нетерпение.

Я сделала глубокий вдох. Я чувствовала себя ужасно и отлично понимала, что моя информация все только усложнит и причинит ему боль.

— Я видела ее с мужчиной, — произнесла я, выпалив это с ходу, без всякой подготовки, ни с того ни с сего.

Он не сводил с меня глаз.

— Когда? Вы видели ее в субботу вечером? Вы сообщили об этом полиции?

— Нет, это было в пятницу утром, — ответила я, и он как-то сразу сник.

— Но… в пятницу с ней все было в порядке. Почему вы считаете это важным? — На его скулах снова заходили желваки, он начинал злиться. — С кем вы ее видели? С мужчиной?

— Да. Я…

— Как он выглядел? — Он поднялся на ноги, загораживая свет. — Вы сообщили полиции? — снова спросил он.

— Да, но я не уверена, что они отнеслись к моим словам серьезно, — ответила я.

— Почему?

— Я просто… Не знаю… Я подумала, что вы должны знать.

Он наклонился вперед и оперся о стол, сжав кулаки.

— Что вы хотите этим сказать? Где вы ее видели? Что она делала?

Еще один глубокий вдох.

— Она была… на вашей лужайке, — ответила я. — Вон там. — Я показала на сад. — Она… я увидела ее из окна вагона.

Судя по выражению лица, он мне не верил.

— Я езжу на электричке из Эшбери в Лондон каждый день. И проезжаю мимо вашего дома. Я видела ее, видела с мужчиной. И им… были не вы.

— Откуда вы знаете? В пятницу утром? В пятницу — за день до своего исчезновения?

— Да.

— Меня не было, — сказал он. — Я уезжал. Я был на конференции в Бирмингеме и вернулся в пятницу вечером. — На его лице проступили красные пятна, а скепсис сменился чем-то другим. — Значит, вы видели ее с кем-то на лужайке? И…

— Она поцеловала его, — сказала я.

Так или иначе, пришлось это произнести. Я должна была ему это сказать.

— Они целовались.

Он выпрямился, и его руки, по-прежнему сжатые в кулаки, повисли, а пятна на лице потемнели от злости.

— Мне очень жаль, — сказала я. — Очень. Я понимаю, как вам больно это слышать…

Он махнул рукой. Брезгливо. Он не нуждался в моем сочувствии.

Я знаю, каково это. Находясь здесь, я с удивительной четкостью вспомнила, как сидела у себя на кухне в нескольких домах отсюда, а Лара, моя бывшая лучшая подруга, сидела напротив, и на коленях у нее ползал раскормленный малыш. Я помню, как она успокаивала меня и говорила, что ей ужасно жаль, что мой брак рухнул, и как меня разозлили эти банальности. Она понятия не имела о том, как мне больно. Я велела ей заткнуться, а она сказала, что не позволит так выражаться при ребенке. С тех пор мы ни разу не виделись.

— Как он выглядел, тот мужчина, с которым вы ее видели? — спросил Скотт. Он стоял спиной ко мне и смотрел на лужайку.

— Он был высокий, наверное, выше вас. Смуглая кожа. Думаю, что азиат. Из Индии или вроде того.

— И они целовались здесь, в саду?

— Да.

Он глубоко вздохнул.

— Господи, мне нужно выпить. — Он повернулся ко мне. — Хотите пива?

Я хотела, и даже очень, но отказалась. Я смотрела, как он достал себе бутылку из холодильника, открыл и надолго прильнул губами к горлышку. Я смотрела и почти чувствовала, как холодная жидкость приникает ему в горло, и моя рука заныла от желания ощутить прохладу бокала. Скотт оперся о столешницу, бессильно свесив голову.

Я проклинала себя. Я не помогла, а только сделала хуже и разбередила его боль. Я бесцеремонно вторглась в его горе, а это было неправильно. Мне не следовало к нему приходить. Не следовало лгать. Особенно лгать.

Я уже начала подниматься, когда он заговорил: