Только у кого просить помощи, я не знала. Большинство девочек уже разлетелись кто куда, а до меня и моих мучений никому не было дела.

— Чего стоишь? — рявкнула темноволосая служанка, выскочившая следом за мной из раздаточной, — времени и так нет!

— Я не знаю куда идти.

— Давай за мной! — скомандовала она и почти бегом устремилась по коридору налево, проворно неся свой поднос, так что ни звука не раздавалось.

У меня же все звенело и дребезжало. Чайник норовил съехать на край и перевернуться, а из корзиночки, накрытой белоснежной накрахмаленной салфеткой, выпала булочка.

— Черт, черт, черт, — я едва поспевала за своей провожатой, которая неслась вперёд не оглядываясь. — Черт!!!

Я запыхалась, чепец съехал набекрень и начало колоть где-то в боку.

Хочу обратно в поломойки.

Лестница мне далась с огромным трудом. На последних ступенях я уже была уверена, что не донесу свою ношу.

— Тебе вон туда, — внезапно сказала официантка и кивнула на высокие светлые двери, — держи поднос ровнее! что ты его тащишь, как дрова. Спина ровно, осанка. Как появятся фрейлины включай скрытник и где-нибудь в углу пристройся, чтобы в случае необходимости тут де откликнуться на их зов. Как поедят, всю посуду соберёшь и принесешь обратно на кухню. Все поняла? Вперед!

— Спина ровно, осанка, — передразнила я, перехватываясь поудобнее, — как могу, так и тащу.

Едва я вошла внутрь, как стало ясно, почему этот зал называют летним. Вдоль стен росли лианы и раскидистые пальмы, ковер цвета сочной травы и огромное окно, выходящее на парк. Сейчас там стояла унылая осень, но зелени в помещении хватало чтобы создать летнее настроение.

Голодающих еще не было видно, поэтому я смогла спокойно все расставить на столе. Кофейник, чашечки, супницу с небольшим изящным половником. Даже булочку отпрянула и запихала обратно под салфетку. Не пропадать же добру.

Потом отошла в дальний уголок, встала между двух кудрявых пальм и повернула брошку-скрытник.

Вскоре пришли фрейлины. В красивых атласных платьях, со сложными прическами и идеально накрашенными лицами, а я почему-то вспомнила тех выжл, с которыми сталкивалась в лесу.

Поразительный контраст. Просто кому-то повезло сразу родиться в замке, под покровительством драконов, а кому-то нет.

Они заняли свои места и неспешно беседуя, принялись за обед, при этом моя попытка отстояться в сторонке с треском провалилась. Меня подозвали практически сразу. Пришлось прислуживать им за столом: наливать суп, кофе и мазать булочки медом.

Я старалась как могла, но умудрилась накапать соуса одной из них на платье и насыпать крошек на волосы.

В общем официантка из меня так себе. К счастью, никто ничего не заметил — они были слишком увлечены беседой

— Пепельный вернулся, — чирикала одна из них. Самая маленькая и большеглазая.

— Не может быть, что-то я его не видела в замке.

— Он в склепе еще. Восстанавливается.

— Тебе-то откуда знать? В склеп простых смертных не пускают.

— Это мне по секрету сказал, один из местных прислужников.

— Тот самый, который по тебе чахнет?

— Да хоть бы и так, — фыркнула черноволосая пигалица, — зато польза есть.

— Ох, дождешься ты. Не заметишь, как будешь сидеть в его чахлом закутке и рожать ему сыновей.

Обычные бабские подколы. Что в нашем мире, что в этом. Женская дружба — вещь неискоренимая и стабильная.

— Сыновей я буду пожать как минимум графу какому-нибудь.

— Так и скажи, что на Пепельного глаз положила.

— Почему бы и нет.

— Драконы связываются с людьми только в одном случае. Если парность срабатывает.

— Может и сработает.

— Ты уже год вокруг него вьешься, и до сих пор ничего не сработало. То, что он тебя в библиотеке пару раз зажал — ничего не значит. Скучно ему было.

— Значит, надо больше времени.

— Дурочка, не работает это так. Связь или есть или нет. Никакое время не поможет.

Они продолжали рассуждать о том, как бы привлечь внимание генерала, а я тоскливо думала о том, как бы этого самого внимания избежать.

Мне надо-то всего ничего. Какую-то несчастную Рубиновую Слезу.

Когда они отобедали и выпили по три чашки кофе, я начала убирать со стола грязную посуду.

В голове бродили тяжелые мысли о том, что надо бы активизироваться. Сколько я уже здесь? Две недели? Три? Или уже месяц? Деревья за окном голые стоят и по утру на них искристая бахрома из инея, а я все топчусь на одном месте. Прав был Оллин, когда сказал, что обогреюсь, отъемся и перестану шевелиться. Меня уже даже напрягает работа поломойкой. Как подумаешь, что за окном холодно, так сразу крепче за тряпку и хватаешься и вперед.

Я расстроилась. Из-за того, что начала забывать о своей цели и просто поплыла по течению. Надо приходить в себя и выбираться из этой клоаки.

Тем более Пепельный этот мне все покоя не давал. Не даром же старик предостерёг насчет нег. Пока есть время — надо действовать.