Мне надо добраться до Рубиновой Слезы, а вместо это я буду вынуждена нянчиться с невоспитанной девчонкой. Вдобавок внимание на меня обратили, и теперь точно весь замок запомнит. Лишний раз никуда не сунешься.

И ведь не откажешься же. Императору никто не смеет перечить. Уж я так точно.

Потому что он пугает меня до дрожи под коленками.

— Я не злая, — сдержанно произнесла, потому что правитель смотрел в упор, ожидая от меня хоть какой-то реакции, — я строгая.

— Строгая – безногая, — срифмовала Есмина и показала мне язык.

— Еся! Накажу, — пригрозил отец, — заберу у тебя крылья до 18 лет и не дам обращаться.

Эта угроза подействовала моментально. Мерзавка нахохлилась, села ровно и пробузела себе под нос:

— Я больше не буду.

— Надеюсь.

Лично я ни на что уже не надеялась. Это она перед суровым папой притихла, а как только останемся вдвоем — все начнется заново.

— Идите. Покажи Марии свои комнаты.

— Хорошо, папочка, — она проворно спрыгнула с кресла и побежала к двери, попутно наградив меня мрачным взглядом.

— Удачи, — сказал император без тени улыбки, — надеюсь, у вас все получится. Даю неделю. Если не сработаетесь, отправлю обратно к Офелии.

Это правильное решение. Верное. Мне крайне важно вернуться обратно.

— За ребенка отвечаешь головой. Если с ней что-то случится, пеняй на себя

Зря он это сказал. Потому что Есмина, уже выскочившая в коридор, все услышала. И пользуюсь тем, что отец ее не видит, показала мне кулак. Оставалось только гадать, чем все это закончится.

Тяжело вздохнув, я отправилась следом за своей своенравной подопечной. Она уже унеслась вперед к белым дверям, затейливо расписанным золотом. Проворно заскочила внутрь, захлопнув их перед моим носом.

Я дернула ручку – заперто.

— Есмина открой!

В ответ тишина

— Открой живо, — я начала дергать сильнее и стучать ладонью по двери.

Ноль реакции.

— Есмина! — гаркнула я, так что сама испугалась своего голоса.

— Кх-кх, — раздалось позади меня.

От неожиданности я вскликнула и, испуганно подскочив, обернулась. За спиной стоял император и с непроницаемым выражением лица смотрел на меня. Как он вообще оказался здесь? Я не слышала его шагов.

— Простите. Дверь. Захлопнулась. Я вот пытаюсь попасть. Внутрь.

Ну что за дура. Понятно же, что не наружу.

Он молча протянул мне небольшой золочёный ключ с резной ручкой и ушел, а я, проводив его затравленным взглядом, снова развернулась к двери и отперла замок.

Ну все, нахалка, сейчас получишь.

Распахнув дверь, смело шагнула внутрь, за что тут же поплатилась. Раздался какой-то подозрительный скрип, и на меня сверху выплеснулась вода, а следом раздался счастливый детский смех:

— Курица, курица, мокрая курица, — повторяла она, прыгая на одной ноге, а у меня медленно, но верно повышался градус бешенства.

— Сиди здесь, — прорычала я, — сейчас переоденусь и вернусь.

Она снова показала мне язык и ускакала куда-то вглубь своих комнат.

Я заперла ее, опасаясь, что сбежит, пока меняю одежду, и со всех ног припустила себе. Достала из шкафа сухое платье, быстро переоделась и обратно. День обещал быть долгим.

Через полчаса я снова оказалась в своей комнате и снова переодевалась. В этот раз мерзавка якобы случайно вылила на меня содержимое чернильницы, испачкав не только платье, но и руки по самый локоть.

Ладно, потом ототру. Если силы будут.

К вечеру я уже дымилась от ярости. У меня нет терпения, нет педагогического такта, нет идей чем можно увлечь ребёнка ее возраста. Весь мой присмотр сводился к тому, что я бегала за ней и орала, как потерпевшая. Нельзя, не лезь, сиди тихо.

А она с упоением мотала мне нервы. Я переодевалась еще дважды, чуть не сломала себе шею, пока снимала ее с дерева, растущего во дворе — это мы так погулять вышли. Обед вспоминать совсем не хотелось, потому что она ныла и причитала о том, что все не вкусно, и пыталась закидать меня жеваным хлебом. Потом были занятия и, к счастью, здесь меня ждал хоть небольшой перерыв — я сдала хулиганку пожилому учителю, а сама плюхнулась на диванчик в углу и кое-как переводила дух.

Укладывала ее тоже с боем. Умываться она не хотела, спать не хотела, читать тоже. Ей бы только носиться кругами и орать.

Мне удалось ее утихомирить, только когда на город опустилась густая ночь. Девочка заснула, а я обессиленно растянулась у нее в ногах, не в состоянии заставить себя подняться.

Надо идти к себе. Завтра снова в бой. Мне потребуется много сил. О-о-очень много.

Мерзавка категорически отказывалась слушаться и, кажется, задалась одной единственной целью — довести меня до нервного срыва. Вот как, скажите на милость, общаться с человеком, если он на любую фразу корчит гримасы и показывает язык, а стоит отвернуться, как же норовит улизнуть?

Ее присутствие меня тяготило настолько, что я была готова прямо сейчас собрать свои скудные манатки в узелок и печально удалиться в туман.