Я подкралась к ней на цыпочках и с участием спросила:

— Ну что, не идет?

Еська испуганно вскрикнула, подскочила, как заяц, и уставилась на меня огромными глазищами.

— Ты как здесь оказалась?

— Так же, как и ты. А ну марш в свою комнату!

— Не хочу, — уперлась она и, проскочив у меня под рукой, побежала прочь.

— Да что тебя, — я припустила следом, — Еся, стой! Немедленно!

И тут произошло то, чего я никак не могла ожидать.

Есмина как-то нелепо споткнулась, повалилась на пол и тут же начала визжать:

— Ой-ой-ой, больно! — закрыла лицо ладонями

— Что с тобой? — я плюхнулась рядом с ней на колени и попыталась убрать худенькие ручки от лица, — Еся, покажи!

— Не надо! — выла она, — мне больно.

— Покажи, где ударилась, — меня уже трясло.

—Хватит! Пожалуйста! Мне больно!

— Да я ничего не делаю. — растерянно пробубнила я.

И тут из-за угла выскочила женщина в золотистом пышном платье, с высокой изящной прической …и такой энергетикой, что меня аж покачнуло.

Драконица!

Я в недоумении посмотрела на Есмину, которую до сих пор сжимала в своих руках, и напоролась на полный торжества, совсем недобрый взгляд.

Она меня подставила!

— Что с тобой, доченька? — женщина в золотом отпихнула меня в сторону и схватила ребенка за плечи, — что случилось?

— Она… — Ясмина начала всхлипывать, — Она.

— Что? Что она?

— Она меня сначала толкнула, а потом начала бить, — мерзавка ткнула в мою сторону чумазым пальцем и зарыдала. Громко, неестественно, но маманя ей поверила.

Обернулась ко мне с грацией хищника, готового порвать за своего детеныша кого угодно.

Мне конец. Очередной. И в этот раз неотвратимый, потому что нет никого опаснее и свирепее матери, вставшей на защиту своего чада.

— Ты!

Всего один стремительный шаг, настолько быстрый, что я даже не смогла его уловить, и императрица прямо передо мной. Нос к носу. В ее глазах пылало голубое пламя, и в голосе перекатывался рев дракона.

— Ты посмела тронуть моего ребенка!

Ребенок, кстати, по-прежнему сидел на полу и явно забавлялся происходящим. Мне собирались откусить голову, а ей было весело.

— Я не трогала ее! — кое-как произнесла я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не броситься наутек.

Мне было страшно. Даже страшнее, чем когда меня привели к императору.

— Хочешь обвинить мою дочь во вранье? — драконьи глаза наливались яростью, а у меня в груди внезапно начало расползаться оцепенение. Я почувствовала себя жутко несчастной и одинокой:

— Да. Именно это я и хочу сказать, — пожала плечами.

Мне внезапно стало все равно.

— Ах, ты дрянь, — императрица схватила меня за горло и так приложила к стене, что искры из глаз посыпались.

— Лесса! — прогремел властный голос, — что ты творишь!

— Эта оборванка, которую ты приютил, избила нашего ребенка, а теперь клевещет на нее, — рычала драконица, сильнее сжимая мое горло. Мне казалось, что еще немного и она попросту свернет мне шею.

— Пусти ее.

— Нет.

— Я сказал, пусти ее! — интонация такая, что не хочешь, а послушаешься.

Хватка на шее ослабла, как и мои собственные ноги. Я хватилась рукой за свое бедное горло и стекла по стеночке на пол. Не ревела, но из глаз градом катились слезы. То ли от облегчения, то ли от обиды.

Есмина тоже начала рыдать. В этот раз даже получилось более естественно — перед папашей опасалась переигрывать.

— Значит, ты ее избила? — он встал надо мной как гора и смотрел сверху вниз, еще сильнее придавливая к полу.

— Пальцем не тронула, — прохрипела я, — это все нарочно.

— Опять врешь! — Лесса ринулась ко мне, но император жестко поймал ее за руку и осадил.

— Идем, — потянул за собой разъяренную жену.

— Ты издеваешься, как можно оставлять Есеньку с таким чудовищем?

— Я сказал идем. Не вмешивайся!

Есмина перестала реветь и изумленно хлопала глазенками, глядя то на отца, то на мать.

— Но…

— Хватит! Ты на каждый ее крик бросаешься, сломя голову.

— Я мать!

— Ты делаешь ее слабой и капризной!

Это были последние слова, которые я услышала от императора, прежде чем они с женой скрылись за поворотом.

Кашляя и растирая шею, я с трудом поднялась на ноги, привалилась спиной к стене и мрачно посмотрела на Есмину. Она притихла и явно прибывала в полнейшем недоумении, от такого поворота событий. Рассчитывала, что меня накажут, а в итоге ее отец принял мою сторону.

— Ну, что довольна? — я шагнула к ней, бесцеремонно схватила под руку и рывком поставила на ноги. От растерянности она даже не сопротивлялась. — Все с меня хватит. Сейчас ты отмоешься, потом пойдешь на занятия и будешь там стараться! Поняла?

— Не буду, — буркнула она, — и мыться не буду.

— Это мы еще посмотрим.