Бикамеральный, двухкамерный склад ума, вспомнил Лэнгдон. Одно из свойств человека, которое обеспечило ему такой прогресс: два полушария мозга, работающие по-разному. Левое – аналитическое и вербальное, правое отвечает за «образное мышление» и предпочитает словам «картинки».

– Суть в том, – объяснял Уинстон, – что Эдмонд решил построить искусственный мозг по образцу человеческого. Разделил его на два полушария – правое и левое. Хотя в данном случае уместнее говорить о нижнем и верхнем.

Лэнгдон отступил на шаг и посмотрел под ноги через прозрачный пол на нагромождение шкафов и проводов. Потом снова перевел взгляд на одинокий «сталактит» внутри беззвучного куба. Две машины, объединенные в одно целое – двухкамерный разум.

– Работая в единой системе, машины используют различные подходы в решении стоящей перед ними задачи, они испытывают те же конфликты, идут на те же компромиссы, что и полушария человеческого мозга. Это резко повышает самообучаемость искусственного интеллекта. Повышает его креативность и… человечность. Эдмонд поощрял меня к этому: я изучал окружающий мир и пытался моделировать человеческие качества – юмор, умение работать в команде, ценить чужое мнение и даже руководствоваться в своих действиях моралью.

Невероятно, подумал Лэнгдон.

– Уинстон, так этот сдвоенный компьютер, собственно и есть… ты?

Уинстон рассмеялся.

– Этот компьютер не более я, чем ваш мозг – вы. Предположим, вы смогли бы увидеть ваш мозг. Разве вы сказали бы – «этот объект и есть я»? Мы с вами совокупность взаимодействий, происходящих внутри механизма, а не сам механизм.

– Уинстон, – перебила его Амбра и поглядела в сторону стола Эдмонда. – Сколько осталось до начала трансляции?

– Пять минут сорок три секунды, – ответил Уинстон. – Думаете, пора?

– Да, пора, – кивнула она.

Металлическая стенка куба медленно задвинулась. Лэнгдон и Амбра подошли к рабочему столу Эдмонда.

– Уинстон, – спросила Амбра. – Ты все это время помогал в работе Эдмонду. Ты же должен приблизительно представлять, в чем суть его открытия.

– Поймите, мисс Видаль. Информация внутри меня жестко структурирована. И я знаю не больше вашего.

– Но как ты думаешь, что бы это могло быть? – спросила Амбра, оглядываясь по сторонам.

– Эдмонд утверждал, что это «изменит все». Насколько мне известно, открытия, меняющие картину мира, как правило, связаны с пересмотром существующей модели Вселенной. Опровержение Пифагором представления о «плоской земле», гелиоцентризм Коперника, дарвиновская теория эволюции, теория относительности Эйнштейна – все эти открытия изменили взгляд человечества на окружающую действительность и создали современную картину мира.

Лэнгдон посмотрел на динамики над головой.

– То есть ты предполагаешь, что Эдмонд открыл что-то такое, что меняет картину мира.

– Я просто рассуждаю логически. – Уинстон заговорил быстрее. – «МареНострум» – один из лучших «моделирующих» компьютеров на земле. Он способен создать виртуальные модели самых сложных систем. Например, его знаменитый проект «Alya Red» – «работающее» виртуальное человеческое сердце, просчитанное до клеточного уровня. Очевидно, добавленная квантовая компонента увеличила его возможности в миллионы раз, и он способен смоделировать что-то более сложное, чем человеческие органы.

Лэнгдон понимал ход рассуждений Уинстона. Но никак не мог представить, что же нужно смоделировать, чтобы ответить на вопросы: Откуда мы? Что нас ждет?

– Уинстон? Как это все включается? – Амбра уже стояла у стола Эдмонда.

– Сейчас помогу, – ответил Уинстон.

Три огромных монитора ожили. Лэнгдон тоже подошел к столу, и то, что он увидел на экранах, ему очень не понравилось.

– Уинстон, это происходит сейчас? – спросила Амбра.

– Да, это трансляция с внешних камер слежения. Я подумал, вам следует быть в курсе. Они появились несколько секунд назад.

На мониторах было выведено изображение с камеры «рыбий глаз» у главного входа в церковь. Там стояла небольшая армия полицейских. Один нажимал кнопку переговорного устройства, другие дергали дверь и разговаривали по рациям.

– Не беспокойтесь, – успокоил Уинстон, – они не смогут войти. А у нас еще больше четырех минут до начала.

– Надо срочно запускать трансляцию, – взволнованно сказала Амбра.

– Я думаю, – спокойно ответил Уинстон, – Эдмонд предпочел бы, чтобы мы начали точно в заявленное время. Он был человеком слова. И к тому же я слежу за нашей аудиторией – она все еще растет. Учитывая текущую скорость, за оставшиеся минуты аудитория увеличится на 12,7 процента. И, по моим оценкам, достигнет максимума. – Уинстон выдержал паузу и с нотками приятного удивления в голосе продолжил: – Вопреки всем помехам, похоже, презентация Эдмонда будет показана в самый удачный момент. Думаю, он был бы очень благодарен вам.