Это чудо можно купить за пятьсот долларов в любом магазине электроники, подумал Лэнгдон. Он был одним из немногих профессоров Гарварда, кто пользовался глушилками сотовой связи в аудитории, чтобы студенты не отвлекались во время занятий.

Оператор с большой камерой на плече занял место напротив подиума. Свет в зале стал постепенно гаснуть.

На ЖК-экране высвечивалось:

Прямое включение через 38 секунд

Нас смотрят 2 857 914 зрителей

Лэнгдон с удивлением наблюдал, как быстро мелькают цифры счетчика на экране. Число зрителей увеличивалось быстрее, чем государственный долг США, и в голове с трудом укладывалось, что в этот самый момент почти три миллиона человек сидят у экранов в ожидании прямой трансляции из этого зала.

– Готовность тридцать секунд, – спокойно сказал в микрофон техник.

Небольшая дверь позади подиума распахнулась, и публика возбужденно зашумела в ожидании великого Эдмонда Кирша.

Но Эдмонд не появлялся.

Все смотрели на пустой дверной проем.

Наконец из него вышла элегантная женщина. Она была поразительно красива – высокая, грациозная, с длинными черными волосами, в белом облегающем фигуру платье с черной диагональной полосой. Казалось, она плывет в воздухе, едва касаясь пола. Дойдя до центра подиума, она поправила микрофон, глубоко вздохнула и с улыбкой посмотрела в зал, ожидая, пока истекут последние секунды.

Прямое включение через 10 секунд

Женщина на мгновение закрыла глаза, сосредоточилась и снова посмотрела в зал, излучая спокойную уверенность.

Оператор поднял вверх руку и начал загибать пальцы.

Четыре, три, два…

Свет в зале окончательно погас, и женщина устремила взгляд прямо в объектив камеры. На экране появилось ее загорелое лицо. Живые темные глаза смотрели прямо на публику. Мягким движением руки она откинула прядь волос и заговорила по-английски приятным, хорошо поставленным голосом с легким испанским акцентом.

– Добрый вечер. Меня зовут Амбра Видаль.

Зал взорвался необычайно бурными аплодисментами. Судя по всему, многим из присутствующих она была хорошо известна.

– ¡Felicidades! – кто-то крикнул из толпы. Поздравляем!

Щеки женщины слегка зарумянились. Кажется, я что-то упустил, подумал Лэнгдон.

Женщина продолжила, не обращая внимания на выкрики:

– Дамы и господа! Вот уже пять лет я работаю директором музея Гуггенхайма в Бильбао и сейчас рада приветствовать вас в нашем музее. Сегодня потрясающее мероприятие, и устроил его выдающийся человек.

Все с энтузиазмом зааплодировали вновь. Лэнгдон тоже похлопал.

– Эдмонд Кирш – не только щедрый попечитель нашего музея, но и преданный друг. Мне выпала большая честь на протяжении нескольких месяцев сотрудничать с ним в процессе подготовки этого замечательного мероприятия. Я только что посмотрела – в социальных медиа по всему миру разразилась настоящая буря. Как многим из вас известно, сегодня Эдмонд Кирш намерен объявить о научном открытии мирового значения. По мнению мистера Кирша, это открытие – его главный вклад в развитие человечества. Таким оно и останется в истории.

Гул удивленных возгласов прокатился по залу.

Темноволосая женщина мило улыбнулась:

– Конечно, я умоляла Эдмонда рассказать мне об этом открытии, но он даже не намекнул, о чем пойдет речь.

Смех в зале, затем аплодисменты.

– Сегодняшнее мероприятие пройдет на английском языке, родном языке мистера Кирша. Но онлайн-трансляция будет вестись более чем на двадцати языках.

Изображение на экране поменялось, и Амбра продолжила:

– Если кто-то еще не избавился от сомнений, взгляните на экран. Это пресс-релиз, который пятнадцать минут назад был разослан по социальным медиа всего мира.

Лэнгдон посмотрел на экран.

Сегодня: прямое включение в 20.00 CEST^[25].

Футуролог Эдмонд Кирш объявит об открытии, которое перевернет все современные научные представления о мире.

То есть он собрал трехмиллионную аудиторию всего за какие-то минуты, подумал Лэнгдон.

Снова посмотрев на подиум, он только сейчас обратил внимание на двух телохранителей у боковой стены, которые с непроницаемыми лицами уставились на публику. Лэнгдон с удивлением увидел на шевронах синих блейзеров монограмму «КГ».

Королевская гвардия? Зачем здесь парни из личной охраны короля?

Вряд ли кто-то из членов королевской семьи удостоил своим присутствием это мероприятие. Они все убежденные католики и должны избегать публичных контактов с воинствующими атеистами вроде Эдмонда Кирша.

В Испании парламентская монархия, формально власть короля очень ограничена, но он сохраняет огромное влияние на умы и сердца подданных. Для миллионов испанцев монархи по-прежнему продолжают славную традицию los reyes católicos^[26] и Золотого века Испании. До сих пор Королевский дворец Мадрида для многих – духовный ориентир и символ долгой истории непоколебимых религиозных убеждений.