Девочки оказались отнюдь не глупые, выводы умели делать, и любили учиться, как и их младший брат, весьма любознательный отрок. И сейчас, посмотрев на мать, они получили от нее немое подтверждение — Мария Кристина была в курсе всех тех деяний, которыми премьер-министр Сагаста пытался «залатать дыры» в бюджете. А теперь нужно было окончательно «добить» всех трех своих слушательниц, и Рамос произнес:

— С момента, когда конкистадоры заняли Боливию, серебряные рудники Потоси дали восемь миллионов килограмм серебра, а золота добыли на две тысячи центнеров. В унции можете перевести сами — ужаснетесь полученной цифре. Но скажу главное — все эти чудовищно огромные деньги не принесли пользу Испании, наоборот, погубили ее промышленность — ведь дешевле было купить у англичан и голландцев. Деньги тупо истратили без всякой пользы на роскошную жизнь двора и знати. Вот за неумение думать о будущем, страна и расплатилась ужасными бедствиями за последнее столетие.

Произнеся заключительные слова, Рамос поднялся и учтиво поклонился, негромко сказал, смотря на вставших принцесс и королеву:

— К сожалению, я не смогу продолжить приятные беседы, благодарю вас за них, и за то время что уделили старому моряку, что волей судьбы оказался королем, взявшим свою корону, как в старинные времена, на меч. Я должен отправляться в Эль-Ферроль, там ждет эскадра — мы должны быть в Нанте, чтобы все увидели гордые наши флаги, пробитые в боях. А там будут переговоры в Париже, подписание мирного договора. Затем конференция по знаковым вопросам, где я буду представлять и интересы Испании, вместе с маршалом Бланко. А потом будет плавание через Атлантику, меня ждет «Нуэва Эспанья», король не должен оставлять надолго своих подданных. И коронация в старинной часовне, первом здании Сан-Франциско!

Королева протянула руку, к которой Серхио почтительно прикоснулся губами. И тут его врасплох застигли слова инфанты:

— Значит, я не увижу ни вас, Серхио, ни «Инфанты Марии Терезии»⁈ Прошу вас — позвольте мне взглянуть на свой корабль, и никогда его не видела воочию. Матушка, я буду под защитой первого меча Испании.

В том, что эта побледневшая прямо на глазах девчонка сделала совершенно неподобающий шаг, Сергей Иванович понял сразу, достаточно было взглянуть на побагровевшую королеву-мать. И предупреждая жесткий отказ, а он был неизбежен, решительно произнес:

— Ваше высочество, вся эскадра вас встретит орудийным салютом. Ведь инфанта взойдет на палубу «Инфанты». Прошу, ваше величество наградить визитом принцессы доблестно сражавшихся за честь страны маринеро…

Из носовой одиннадцатидюймовой пушки вырвался длинный огненный «язык» в огромном клубе дыма, в полет отправился тяжеленный, чуть больше трех центнеров практический снаряд. Грохот даже Рамоса чуть придавил, а вот стоявшей рядом с ним на мостике инфанте хоть бы хны — раскрасневшееся лицо, пусть и не такое привлекательное, как на портретах (придворные художники всегда «льстят» своим венценосным заказчикам), но очень милое, и главное — живое и энергичное, с задорно блестящими глазенками. И то, что сразу заметил Сергей Иванович, так это «крылышки» ноздрей, они трепетали, с наслаждением вдыхая пороховой дым. И щеки раскраснелись, и будь настоящий бой, девчонка бы «опьянела» от него.

На секунду промелькнула вполне здравая мысль, как бы подытоживая мысленную характеристику — «наш человек». И это при том, что все сопровождавшие Марию Терезию дамы, включая тетку инфанту Изабеллу, почтенную даму, приближающуюся к полувековому рубежу, давно покинули мостик, опустившись под палубу — первый выстрел башенного орудия произвел на них неизгладимое впечатление. А теперь уже седьмой — и осталось всего три, ведь никто не ожидал, что принцесса просто одуреет от выстрелов, возбудится, как от приличной дозы рома, как лихой конкистадор или дуэлянт от перезвона шпажной стали.

— У меня к тебе просьба, Серхио…

Цепкие пальчики схватили его под локоть, что было еще необычнее — такая вольность вещь недопустимая, особенно для инфанты, что провела свои юные годы в затворничестве, с суровым церковным воспитанием.

— Возьми меня замуж! Я хочу быть твоей женой, рожать от тебя детей! Ты такой, такой… Да я люблю тебя, давно люблю, еще с лета! А как увидела, то обомлела — ты мой, и только мой!

Девчонка тараторила как пулемет, словно боялась, что ее остановят и отшлепают за дурость. Но нет, нельзя — принцесса все-таки!

Но тут он столкнулся с нею взглядом, нет, сцепился, и накрепко, как в старину абордажные «кошки» вонзались крюками в деревянный планширь. И сразу ухнул с головой в бездну ее сумасшедших глаз — с такой неистовой любовью, обожанием, нежностью и дикой яростью перешедшего через рубеж человека при этом, на него никогда не смотрели. Сердце в груди застучало, а душа полыхнула пороховым картузом — тут надо давать ответ сразу, и он порывисто приобнял девчонку, что сразу же так прижалась к нему, будто хотела слиться с ним в единое целое.

— Ты моя королева, и этим все сказано…