— Нет, сэр, тогда я об этом не упомянул. Я был слишком взволнован. Но уже следующим утром полиция была мною проинформирована.

— У меня все, — сказал Мейсон.

В то же мгновение послышался елейный голос Гарри Фритча:

— Мистер Арчер, по данной теме у меня к вам всего один-единственный вопрос. Если отвлечься от всех этих сложных и путаных выкладок в секундах, вы, насколько я понял, успели достаточно хорошо рассмотреть лицо нападавшего, чтобы его запомнить, не так ли?

— Я протестую! — вмешался Мейсон. — Ваша честь, вопрос наводящий.

— Протест принят.

Фритч торжествующе улыбнулся:

— Что за человек напал на вас, мистер Арчер?

— Это был подсудимый.

— У меня все, — сказал Фритч.

Судья Иган, нахмурившись, бросил на него недовольный взгляд.

— Весь вред наводящего вопроса заключается не в том, что свидетель на него отвечает, а в том, что его задают. Думаю, что обвинению это должно быть понятно не хуже, чем мне.

— Я признаю свою ошибку и прошу вашу честь простить меня. Я просто хотел сэкономить время, — сказал Фритч.

— Защита исчерпала свои вопросы к свидетелю? — спросил Мейсона судья Иган.

— Да, ваша честь, — ответил адвокат.

Арчер поднялся и покинул зал.

— Заседание продолжается, — произнес судья Иган. — В пятницу мы прервались в тот момент, когда вы, мистер Мейсон, проводили перекрестный допрос свидетельницы Марты Лавины. Господин судебный пристав, пригласите миссис Лавину занять свидетельское место. Господин адвокат, вы можете продолжить допрос.

Войдя в зал, Марта Лавина подошла к свидетельскому креслу, с чуть заметной лукавой улыбкой посмотрела на судью Игана и послала долгий, обволакивающий взгляд в сторону скамьи присяжных.

Мейсон обернулся к свидетельнице:

— Миссис Лавина, с тех пор как вы последний раз давали показания перед присяжными, вы разговаривали с мистером Арчером?

— Нет, я с ним не разговаривала, — ответила она, улыбаясь. — Я полностью отдавала себе отчет в том, что, как свидетельница, я не должна ни с кем обсуждать свои показания, и строго придерживалась этого правила.

— Однако вы все же беседовали по вопросам, имеющим отношение к делу, с мистером Фритчем?

— Да, мистер Фритч и я обсуждали кое-какие детали.

— Он спрашивал вас, какие показания вы собираетесь дать?

— Нет, он просто задавал мне конкретные вопросы, и я на них отвечала.

— Эти вопросы были связаны с предстоящей дачей показаний?

— Они были связаны с событиями, происшедшими в ночь нападения.

— Ваша честь, я должен признать, что действительно имел со свидетельницей небольшую беседу, — поспешно поднимаясь на ноги, вставил Фритч. — Я не провидец и, естественно, чтобы подготовиться к сегодняшнему заседанию, должен был сначала хоть в общих чертах выяснить, какие показания она собирается дать.

— Между прочим, сейчас идет допрос свидетельницы, а не вас, мистер Фритч, — заметил судья Иган. — Вы хотите заявить протест?

— Что вы, конечно нет.

— В таком случае сядьте.

Фритч медленно опустился на сиденье.

Мейсон продолжил допрос:

— Миссис Лавина, теперь я хотел бы выяснить некоторые детали, имеющие отношение непосредственно к нападению.

— Пожалуйста, мистер Мейсон.

— Как долго вы были с мистером Арчером в тот вечер?

— Около полутора часов. Мы заезжали поужинать.

— Куда?

— В «Золотой лев».

— Вы помните, что вы ели?

— С тех пор прошло уже немало времени, но кое-что я все-таки помню. Мы заказали французские жареные креветки, и я помню, как обсуждала достоинства этого блюда с мистером Арчером.

— Вы помните, каким путем, покинув ресторан, вы проследовали к месту происшествия?

— Конечно. Миновав Харвей-бульвар, мы свернули на Мюррей-роуд, после чего выехали на Крестуэлл, где и произошло нападение.

— Вы можете воспроизвести детали происшествия?

— Ваша честь, этот вопрос уже задавался, и на него был получен вполне исчерпывающий ответ, — вмешался Фритч. — В конечном счете, перекрестный допрос не может быть бесконечным.

— Протест отклоняется.

Улыбнувшись, Марта Лавина начала рассказ: