— Кроме того, хочу выложить несколько карт на стол, мисс Эдриан. Когда мы осматривали коттедж Кашинга, то обнаружили пудру на полу и на ботинке Артура Кашинга. Мы нашли также осколки тонкого посеребренного стекла, сложили их вместе, и получилось круглое зеркальце. Это выглядело как зеркальце из пудреницы, поэтому мы искали пудреницу в качестве связующего звена… Честно говоря, это одна из причин того, что мы пришли с обыском. Мы искали пудреницу с разбитым зеркальцем. — Он раскрыл пудреницу. — Вот, видите? Зеркальце разбито. А вот пудра, которая по фактуре и цвету очень напоминает ту, что найдена на месте убийства.

Карлотта вздернула подбородок и сжала губы.

— Что вы сказали? — спросил шериф.

— Ничего.

— Послушайте, это можно объяснить, — сказал Харви. — Ну, кто-нибудь мог… Например, Карлотта потеряла эту пудреницу. Кто-то мог ее найти и…

— Конечно, — саркастически отозвался шериф. — Кто-то нашел, принес домой и спрятал в сапоге.

Харви Делано не нашелся, что на это ответить.

— Вы хотите что-нибудь сказать, мисс Эдриан?

— Мой адвокат посоветовал мне не высказываться ни о чем. У меня есть полное объяснение для всего, что, может быть, случилось. Я дам его в подходящий момент.

— Думаю, что такой момент настал.

Она молча покачала головой, сжав губы.

— Ладно. Билл! — позвал шериф.

Один из помощников вошел в комнату, держа пару туфель.

— Вы узнаете эти туфли?

— Конечно. Это туфли моей матери.

— Не ваши?

— Нет.

— Вы не могли бы их померить?

— Зачем вам это?

— Мы хотим посмотреть, не впору ли они вам.

— Я сразу могу сказать, что впору. У нас с мамой одинаковый размер. Иногда мы надеваем туфли друг друга.

— А вы когда-нибудь надевали эти?

— Не думаю.

— Это туфли вашей матери?

— Да.

— Это ничего не значит, — сказал Харви с вызовом. — Множество людей носит обувь одного размера. Вот, посмотрите. У меня маленькие ноги, и я даже мог бы втиснуть их в эти туфли… Давайте посмотрим. Я вам покажу, насколько это бессмысленно…

— Вы только держите руки подальше от туфель, — предупредил шериф, когда Харви хотел их взять. — Это улика.

— Вздор! — сказал Харви. — Вы боитесь, что я покажу, насколько это зыбкая улика. Вы не можете представить такое в суде, если только не укажете на какую-то особую примету в самих следах, а затем не покажете, что…

Шериф кивнул помощнику.

— Ладно, Билл, пошли.

Он протянул Карлотте листок бумаги, на котором написал чернилами:

«Я, Берт Элмор, законно избранный, облеченный властью и действующий шериф этого графства, забираю в свое распоряжение одну пару женских туфель и одну украшенную алмазом золотую пудреницу с разбитым зеркальцем с надписью: «Карлотте от Артура с любовью».

— Вот расписка.

Он сунул расписку Карлотте в руку и вышел, не обращая внимания на все еще говорившего молодого адвоката.

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели и беседовали с Карлоттой Эдриан и Харви Делано. Делано, выглядевший странно и нелепо с его бледной, незагорелой кожей, в ковбойской одежке и высоких ковбойских сапогах на маленьких ногах, чувствовал себя явно не в своей тарелке, словно хотел что-то сказать, но все еще колебался.

— Я просто не могу в это поверить, — сказала Карлотта. — Только подумать, что они могут арестовать маму… и потом… конечно… В общем, такие дела.

Мейсон произнес:

— Давайте начистоту. Вы думаете, что ваша мать ходила к Кашингу домой прошлой ночью или сегодня утром?

— Не отвечай на этот вопрос, — предупредил Харви.

— Ради Бога! — воскликнул с нетерпением Мейсон. — Давайте, наконец, выложим карты на стол.

Делано вспыхнул:

— Извините, мистер Мейсон, но я, как друг Карлотты и ее адвокат, не могу допустить, чтобы она была втянута до такой степени, чтобы делать признание.

— Так вы представляете ее интересы? — спросил Мейсон. — Вы или я?

— Вы представляете Белл Эдриан, — с достоинством заявил Харви Делано. — Я чувствую свою прямую ответственность, коль скоро дело касается Карлотты. Мне кажется также, что по мере развития этого дела назревает и конфликт личных интересов.

— Что вы имеете в виду? Что она не желает, чтобы я ее представлял?

— Я полностью вам доверяю, мистер Мейсон, — поспешила сказать Карлотта. — Но между Харви и мною существуют отношения, дружба…

— Выкладывайте, — предложил Мейсон. — В чем же дело?

— Ну хорошо, если вы хотите все начистоту, — сказал Делано. — Я советую Карлотте не делать никаких заявлений ни вам, ни кому бы то ни было относительно того, что она могла подумать о своей матери, ее поступках, о событиях этой ночи или этого дня.

— Вы хотите сказать, что берете на себя дело Карлотты?