Джиса будто из воздуха достала кожаный мешочек и упомянутое оружие. Кинжал сразу отдала Рику, а содержимое кошеля высыпала на стол. Отсчитала из кучи пятнадцать крупных пятидесятиоборовых золотых монет, пренебрежительно смахнула их в выдвинутый ящик, а остальные вернула в мешочек.

— Деньги счёт любят. — напомнил жене ол Рей. — А ты не пересчитала. Уверена, что там ровно три с половиной осталось?

— Дорогой мой Анд. Если было пять, я отделила полторы, то сколько сейчас в кошеле? Бумагу и перо дать или в уме посчитаешь?

Они все втроём тихо рассмеялись.

Отпускать с такой крупной суммой и дорогим оружием Рика одного Немченко и не подумал.

— Если опять надолго пропадёшь, я тебя убью. — тихо, чтобы не услышал ол Шеми, пригрозила на прощание Джиса.

— Я тебя услышал. — Андрей поцеловал её в нос. — Можешь не засыпать. Полчаса засеки, вернусь быстрее.

Время он назвал с огромным запасом. От особняка до дворцового портала сумрачным путём всего миг, портальный переход длится столько же и не дольше от ровенского портала до мастерской супругов Шеми. То есть пару-тройку секунд потратить на путь туда и пару-тройку обратно. Но землянина жизнь здесь в Гертале уже приучила, что у него редко получается обойтись без неожиданных ситуаций. Так вышло и на этот раз.

— Не понял. — сказал он соратнику, увидев пробивающийся между шторами тусклый свет в одном из окон своих с Джисой дворцовых покоев, когда вместе с Риком переместился к портальной площадке. — Что там у меня за жильцы? Подожди здесь, я посмотрю.

Так-то людей внутри ночевало достаточно много, там и купленные недавно слуги, и нанятый для охраны дворца и прилегающей территории отряд наёмников, и даже часть бригад отделочников расположилось. Вот только, комнаты для слуг, караулка, помещения рабочих, всё находилось на первом этаже. Кому и что понадобилось в господской части резиденции Реев, обязательно требовалось выяснить.

Оставаться в сумраке без адепта тени Рик ол Шеми разумеется не мог. Чтобы не привлекать к себе внимание, он надёжно скрылся от чьих-либо взглядов в тёмной беседке вместе с деньгами и подарком, а его шеф одним перемещением оказался там, где заметил освещение.

Как и предполагал, это оказалась их спальня. Тут уже всё было оборудовано светильниками, гобеленами, коврами и новой мебелью, включая огромную как автодром кровать, на которой Андрею даже ещё полежать не пришлось. Вот Джиса, та повалялась, попрыгала на ней, опробуя качество и удобство постели.

Ол Рей на своём ложе не был, зато сейчас на нём нагло возлегал жалкий раб, парень-блондин лет двадцати, купленный его супругой совсем недавно, про которого она сказала: глупый, ни на что не годный, ничего не умеет, зато, смотри, какой красавчик, будет у дверей моих апартаментов в красивой ливрее стоять, Гита с Анелой обзавидуются.

Слуга был в постели не один, с ним рядом в обнимку глупо хихикала какая-то белокурая девица, такая же обнажённая, как и её кавалер. Её лицо землянину знакомо не было.

Ещё недавно подобная ситуация Немченко бы только насмешила, но, похоже, изменения егл общественного статуса повлияли и на его характер, к веселью добавилось возмущение: совсем сволочи обнаглели, кровать на выброс вряд ли пойдёт, а вот от матраса точно придётся избавляться, благородная ола Рей спать на нём теперь точно не будет. А уж, какое наказание ждёт этих двоих любовников, Андрей без содрогания даже подумать не мог.

— Очень весело вам, как я посмотрю? — спросил, выйдя в реальность.

В дополнение к горевшей на прикроватном столике свечи, чей огонёк и выдал наглецов, он активировал амулет. В просторной — метров десять на десять комнате — стало светло как днём.

— Ой! — пискнула девушка и судорожно принялась нащупывать край одеяла, чтобы прикрыться.

Напрасно, она на нём лежала, а вытащить его из-под себя трясущимися руками никак не получалось.

Парень же мгновенно побледнел, вскочил и упал на колени как был, в чём мать родила.

Оба носили серебряные ошейники, значит, ола Рей определила их в господский круг слуг.

Хотя Андрей, отправляясь в Ровену, оделся в походный комплект, негодники быстро сообразили, кто появился перед ними, знаки различия адепта тени им подсказали.

— Хозяин. — сглотнув комок в горле, просипел раб. — Пощадите. Помилуйте. Простите…

Тут и любовница его свалилась с кровати и тихо, тоскливо заскулила без слов. А что она могла сказать? Повеселилась с дружком в господской кровати — тут Немченко приметил ещё и кувшин приличного вина на полу рядом с бронзовым кубком — и вот пришла пора за всё платить по векселям.

— Ага, понять, простить. — с досадой произнёс хозяин дворца. — Ну-ка, одевайтесь и пойдёмте за мной. Быстрее!