Когда я ничего не нахожу и вижу, что это просто обзор обстоятельств дела, то задаюсь вопросом, может ли это быть признаком того, что он не играл со мной. Что, может быть, некоторые из его чувств были настоящими.

— Вот некоторые из партий кокаина, героина и метамфетаминов, которые картель Альканзара переправлял с Кубы в Майами для распространения в этот период времени. — На экране появляются фотографии паллет с наркотиками.

По залу раздаются коллективные «черт побери» и «святое дерьмо». Здесь наркотиков, наверное, на миллионы долларов. Как ни стыдно, но я все еще думаю о нем. О Луке. О том, что произошло между нами.

— Было ли все это реально?

Когда головы поворачиваются в мою сторону, я понимаю, что произнесла это вслух. Пытаюсь скрыть свою оплошность, собираясь объяснить, что просто поражена огромным количеством наркотиков. Но не успеваю — раздается знакомый глубокий мужской голос.

— Это точно было реально. — Я перевожу глаза на Луку, и он с испепеляющей силой впивается в меня взглядом. — Все.

Пенман продолжает рассказывать о деле, в то время как глаза Луки держат меня в плену. Мне стоит огромных усилий отвернуться и перевести взгляд на экран. Моя кожа наэлектризована тяжестью его внимания, и я задаюсь вопросом, смогу ли когда-нибудь преодолеть свою реакцию на такую простую вещь, как его близость.

На протяжении всего совещания я пытаюсь сохранить концентрацию. Мой мозг и сердце все еще не пришли в себя от осознания того, что человек, которого я люблю — человек, которого, я предала — все еще жив и не является преступником.

Нико Альканзар — агент Лука Никохавес.

Его слова шепотом повторяются в моем мозгу весь оставшийся день.

«Это точно было реально. Все».

Оливия

Когда я добираюсь до небольшого таунхауса, в котором сейчас живу, на город уже опускается ночь. К счастью, он находится всего в нескольких минутах езды от офиса УБН.

Как только заканчивается совещание, Лука направляется в мою сторону и его хриплый голос зовет:

— Райт… Есть минутка? — я избегаю зрительного контакта и бросаюсь к двери.

Признаю, что поступила безрассудно, но знаю, что стоит нам заговорить, как эмоции возьмут верх, и я не смогу сдержать их и не выплеснуть наружу.

Мне отчаянно нужно время, чтобы все обдумать.

К счастью, Лука был загнан в угол своим начальством, и это играет мне на руку.

При виде машины, припаркованной у обочины и охраняющей меня, внутри все сжалось. Оба ведомства принимают меры предосторожности, поскольку, хотя Сантилья и Хосе находятся под стражей, их связи по-прежнему представляют угрозу.

Хотя я уже начала процесс смены фамилии, мне еще предстоит определить свои дальнейшие действия и наиболее безопасное место для переезда.

Я вспоминаю тот момент, когда Сантилья вошла в лекционный зал. Ее зловещее присутствие заполнило все пространство. Я бы охотно застрелила ее и Хосе, если бы не мой долг сохранить им жизнь, чтобы они могли понести наказание в суде и отсидеть свой срок в тюрьме.

Я паркуюсь в своем гараже, убедившись, что ворота гаража полностью закрываются, прежде чем выхожу из машины. Как только отпираю дверь и делаю шаг через боковой вход, чувствую чье-то присутствие и достаю пистолет.

— Ты уже должна знать, что я здесь только для того, чтобы поговорить. — Хотя голос знакомый, ее слова мало успокаивают мои напряженные нервы.

— Я ничего не знаю наверняка.

В ее тоне слышны отголоски юмора.

— Если бы я хотела, чтобы ты умерла, Оливия, то давно бы тебя убила.

Осторожно, с пистолетом в руке, я продвигаюсь вперед, пока она не появляется в поле зрения. Подозрение охватывает меня, потому что это та самая женщина, которая в тот день остановилась у моего столика в ресторане и дала мне некролог.

Сидя в кресле с высокой спинкой в моей маленькой гостиной с задернутыми жалюзи и включенной маленькой лампой, она, похоже, не вооружена.

— Присаживайся. Давай поговорим.

Все еще настороженно глядя на нее, я опускаюсь в кресло напротив и кладу пистолет на колени.

— Я понимаю, почему ты такая нервная, учитывая последние события.

— Как много ты знаешь?

— Ммм… Почти все. — Она говорит это так непринужденно, как будто мы обсуждаем что-то обыденное, например, погоду. — Потребовалось немного усилий, но они окупились.

Между нами воцаряется тишина, единственным звуком которой является щелчок включающегося кондиционера.

— Почему ты здесь?

— Я не представилась раньше, потому что мне нужно было убедиться, что тебе можно доверять. Что ты не такая, как Харпер или Сантилья. — Она наклоняется вперед и переплетает пальцы рук между обтянутыми джинсами коленями. Выражение ее лица меняется, демонстрируя, по-видимому, уязвимость. — Тот некролог был правдой лишь наполовину.

Я напрягаюсь, подозрительно глядя на нее.