С нежностью, от которой у меня сжимается горло, он поднимает меня и сажает на стол. Большие ладони ложатся на мои колени, а его глаза встречаются с моими.

— Все в порядке?

Я киваю.

— Мне нужно услышать, как ты это скажешь.

Я поднимаю руку, обхватываю его затылок и притягиваю его к себе. Всасывая его нижнюю губу, я бормочу.

— Я в порядке, пока ты не перестаешь прикасаться ко мне.

Он слегка кривит рот.

— Да? — одной рукой скользит по моему бедру, и у меня перехватывает дыхание от предвкушения. Когда он нежно проводит пальцем по моей киске, я задыхаюсь.

— Мм… Ты позволишь мне попробовать? — его палец скользит между моими внешними губами, погружаясь внутрь на самую малую толику. Когда он ощущает мою влагу, то издает стон. — Я должен поласкать свою женщину.

— Да, — задыхаюсь я.

Мое тело инстинктивно выгибается, когда он погружает свой палец в меня еще глубже, неторопливо скользя им туда-сюда. Когда он вынимает и обсасывает его, мои соски напрягаются от расплавленного жара, излучаемого его глазами.

— Так чертовски сладко. — Он еще раз медленно двигает языком.

Мой дрожащий вздох превращается в стон, когда он проводит языком по моему чувствительному клитору. Лука гладит ладонями мое тело, затем находит мою грудь и проводит большими пальцами по их кончикам.

Прижимаясь к моей груди, он бормочет.

— Я запомню это. Услышу, как моя женщина стонет мое имя. — Его язык проникает внутрь меня, глубоко и тщательно пробуя на вкус, а когда он отступает, его голос становится хриплым от эмоций и плотской потребности. — Хочу, чтобы ты запомнила, как нам хорошо вместе.

Я отвечаю, затаив дыхание.

— Лука… ты мне нужен.

Он поднимает голову и смотрит на меня полными вожделения глазами.

— Я тебе нужен, да?

Выпрямившись, он расстегивает джинсы и стягивает их вместе с трусами-боксерами, его член оказывается на свободе. На кончике собирается блестящая капелька влаги, и моя грудь поднимается и опускается от тяжелого дыхания, когда он обхватывает пальцами его толстую длину и крепко сжимает.

— Вам это нужно, профессор? — его низкие, хриплые слова вызывают прилив влаги к моей сердцевине. Беря меня за бедро, он прижимает широкую головку к моему клитору, и я бесстыдно раздвигаю ноги шире.

— Пожалуйста. — Мне все равно, что я умоляю, мой голос — это пронзительный стон.

Он сжимает челюсти, его ноздри раздуваются, и наши глаза сталкиваются.

— Ты моя. Слышишь меня?

Когда я киваю, он вводит в меня головку, и мои губы размыкаются в беззвучном вздохе.

— Да, детка. Ты вся моя.

Глубоким толчком он погружается в меня до самого основания, одна рука лежит на моем бедре, а другая зарывается в мои волосы. Он сливается своим ртом с моим в неистовом поцелуе. Наши зубы клацают, языки скользят и переплетаются, а он входит и выходит из меня, сильно толкаясь бедрами.

— Я чертовски люблю тебя. — Его слова, произнесенные резким шепотом, заставляют мое сердце заколотиться в горле.

Вслед за этим раздается мой рваный шепот.

— Я люблю тебя. — Я впиваюсь в его рот еще одним поцелуем, запоминая ощущение его губ на своих. — Я люблю тебя. — С каждым поцелуем я запоминаю его прикосновения. — Я люблю тебя.

Каждое касание его члена о мой клитор подталкивает меня все ближе к краю, дыхание сбивается на короткие вздохи. Наши рты сталкиваются в диком поцелуе, который распаляет все нервные окончания в моем теле.

Похоть наполняет мои вены, они бурлят, наши тела сливаются воедино, его бедра бьются все сильнее и настойчивее, пока он не подталкивает меня за грань.

Я впиваюсь ногтями в его бицепсы, он заглушает своим ртом мой крик, а мои внутренние мышцы сжимаются вокруг его твердого члена. Его резкий стон отдается на моих губах, когда он еще два раза ударяет бедрами, прежде чем влажный жар заливает меня.

Он зарывается лицом в мою шею, и наше затрудненное дыхание заполняет комнату. Я провожу рукой по изгибам мышц на его спине и по плечам. Перебирая пальцами его волосы, я закрываю глаза и клянусь всегда помнить эти ощущения. Как сильно я люблю этого мужчину.

И всегда буду любить.

Лука изменил меня — из зрителя, сидящего на трибуне в моей собственной жизни, я превратилась в активного игрока на поле.

Несмотря на это, фундамент моей жизни разрушен. Все, что я считала правдой, исчезает как дым. Я должна все восстановить. Сделать так, чтобы мой фундамент был устойчивым и прочным. Не разваливающимся, основанным на лжи или полуправде.

«Все, что ты любишь, скорее всего, будет потеряно, но в конце концов любовь вернется в другом виде».

Антонио упомянул эту цитату Франца Кафки в своем дневнике, и она прочно заседает в глубинах моего сознания.