Когда я подношу тарелку и кружку к раковине и включаю кран, чтобы ополоснуть их, маленькие волоски на моих руках встают дыбом.

— Доброе утро, профессор.

С вынужденным спокойствием я выключаю кран. Мне не нужно поворачиваться, чтобы убедиться, кто присоединился ко мне на кухне. Один только голос Лоренцо таит в себе гнусные интонации, исполненные мерзкого смысла.

Как только наши глаза встречаются, я едва сдерживаю дрожь, которая проносится по телу от глубины порочности в его взгляде. Это словно кипит под поверхностью, еще не дойдя до точки кипения, чтобы выплеснуться наружу и посеять хаос и разрушение.

Когда он подходит ближе, тесня меня своим зловещим присутствием, я напрягаю спину. Пригибая голову, он проводит кончиком носа по моему виску, глубоко вдыхая.

— Ты пахнешь сладко, как те трусики. Но в тебе есть и какая-то острота, не так ли?

Я пытаюсь отодвинуться от него, когда его рука обхватывает мое горло. Он давит не так сильно, чтобы я задыхалась, но достаточно, чтобы донести до меня его мысль. Это предупреждение. Еще один прием запугивания.

Я все еще смотрю на него.

— Отпусти меня.

Звук приближающихся шагов разносится по коридору, и он отступает за долю секунды, прежде чем в комнату входит высокий, внушительный мужчина. Темный взгляд скользит по мне и Лоренцо, стоящему в нескольких шагах от нас.

— Все в порядке? — спрашивает мужчина. Я не совсем понимаю, кому он адресовал свой вопрос, поэтому молчу.

Лоренцо с ухмылкой надувает грудь.

— Просто знакомлюсь с профессором. — Он делает движение, чтобы пройти мимо мужчины, стоящего в дверном проеме, но его останавливают, ударяя ладонью по центру груди.

— Боссу не понравится, если он узнает, что ты пристаешь к его женщине. — В тоне мужчины явно слышится угроза.

Лоренцо отпихивает его руку.

— Последний парень, который поднял на меня руку, потерял ее.

Мужчина не говорит ни слова, он продолжает смотреть на Лоренцо, пока тот не протискивается мимо него. Как только он уходит, напряжение в комнате немного спадает — совсем немного, потому что я не знаю, променяла ли я одного жуткого мудака на другого.

Пара темно-карих, почти черных глаз встречается с моими.

— Он тебя беспокоит?

Я заставляю себя бесстрастно пожать плечами.

— Ничего такого, с чем бы я не справилась.

Его взгляд задерживается на мне, внимательно сканируя в мое лицо, словно пытаясь определить правдивость моего ответа.

Когда он поворачивается, намереваясь уйти, я бросаюсь к нему со словами.

— Подожди! — он останавливается и оглядывается. — Как тебя зовут?

Он пристально смотрит на меня, как бы решая, отвечать ли ему на мой вопрос. Наконец, тихо отвечает.

— Маркус, — после чего добавляет едва слышное — Будьте осторожны, профессор. — Затем он исчезает в коридоре.

Я остаюсь на кухне и гадаю, от чего именно этот человек предостерегает меня, чтобы я была осторожна.

Или кого.

Оливия

Когда наступает понедельник, я испытываю огромное облегчение от того, что наконец-то могу вырваться из-под контроля Нико после выходных, проведенных в его доме. В воскресенье я вышла из комнаты только для того, чтобы взять свой завтрак и кофе и отнести их в свою комнату, вместо того чтобы рисковать новой встречей с Лоренцо.

Затем я воспользовалась домашним тренажерным залом. Как это ни странно, но возможность пробежать на одной из дорогих беговых дорожек пять миль не оставила у меня после этого ни малейшего впечатления. Мне казалось, что я не получаю никакой пользы от физических упражнений. По-прежнему было ощущение, что я живу с двумя тоннами веса на плечах.

Как только Голиаф отъехал от дома Нико, чтобы отвезти меня утром на работу, мне стало легче дышать. Чем больше становится расстояние между нами и домом, тем меньше чувствуется напряжение в моей груди.

Теперь, после целого дня преподавания, я благодарна за то, что занятия в понедельник проходят гладко… и что мои студенты уже не так увлечены модным видео.

Когда я заканчиваю обязательные для этого дня часы дополнительных консультаций и собираю свои вещи, на моем столе начинает звонить телефон.

— Профессор Райт. — Я зажимаю трубку между щекой и плечом, наводя порядок на столе.

— Это ректор Боман. Как поживаете, мисс Райт?

Я раздраженно морщусь, потому что с профессорами-мужчинами он так не поступает. Всегда мисс Райт и никогда профессор Райт.

Я заставляю себя говорить веселым тоном.

— Все в порядке, сэр. А вы?

— Очень хорошо, спасибо. Я хотел бы передать вам приглашение. Прошу прощения за то, что это происходит в последний момент, но я подумал, что, учитывая последние события, будет разумно, если вы посетите торжественное мероприятие в Институте современного искусства в среду вечером.