Я прищуриваю на него глаза, а он скрещивает руки, прислоняясь к стене.

— Просто говорю.

Мэнни вздыхает.

— Нико, ты знаешь, я должен спросить… — я поднимаю глаза на него. — Как ты думаешь, она пойдет на компромисс ради нас?

Я поджимаю губы, потому что не знаю, что, черт возьми, сказать. Все, что мне удалось узнать об Оливии, наводит меня на мысль, что она действует по принципу «черное-белое, без оттенков серого». Правильное и неправильное, законное и незаконное. И все же… она до сих пор не сдала меня. Никаких анонимных сообщений федералам не поступало. Так, может, у нее действительно есть ко мне чувства? Чувства достаточно сильные, чтобы удержать ее от моральных принципов.

Но она только что становится свидетелем разговора, подтверждающего, что двое других мужчин действуют не по закону. Мужчины, работающие в том же университете, где и она.

Поднявшись со стула, я иду к окнам и засовываю руки в карманы. Я задерживаюсь на мгновение, прежде чем повернуться и через мучительно сжатое горло выдавить из себя ответ.

— Я не позволю этому случиться.

Рэйф ворчит.

— Ходят разговоры о парне из Бюро. Есть предположение, что он работает на обе стороны.

Мэнни прищуривается.

— Под работой на обе стороны, ты имеешь в виду…

— Да. — Это все, что я говорю в ответ. Это все, что нужно, потому что он знает, как плохо это может быть для нас.

Сантилья. Утверждается, что в постели Сантилья находится агент.

Глаза Мэнни закрываются, и он устало проводит рукой по лицу.

— Черт.

— Послушай, Мэнни. Мы справимся. Ни один человек не сможет нам все испортить. Мы потратили на это дело слишком много времени, черт возьми.

Он устало усмехается, но напряжение с его лица спадает.

— Нико, друг мой. Найдется совсем немного людей, с которыми я охотно прошел бы сквозь огонь. Но тебе я доверяю.

Я выдерживаю его взгляд и коротко киваю.

— Тогда поверь, что я с этим справлюсь.

Оливия

После того как Филипп провожает меня обратно к скоплению гостей, и я принимаю от официанта бокал шампанского, он удаляется.

Оглядывая толпу, я раздумываю, стоит ли пытаться представиться и завязать с кем-нибудь разговор. В любое другое время я бы так и сделала. Не то, чтобы я не могла справляться сама и нуждалась в том, чтобы Нико нянчился со мной. Но сейчас у меня в голове крутятся мысли о том, что я подслушала, и мне просто необходимо побыть одной.

Я выскальзываю на улицу и укрываюсь возле лепного ограждения, отделяющего внутренний дворик от бассейна, расположенного внизу и, кажется, впадающего в воды залива. К счастью, другие гости не решаются покинуть комфортные условия кондиционера, чтобы оценить умиротворяющий вид, открывающийся из окон поместья.

Мне всегда лучше всего работается в одиночестве или на расстоянии от других людей. Сейчас ничего не изменилось, и мне есть о чем подумать.

И гораздо больше поводов для беспокойства.

Я перебираю в уме услышанное и думаю о посетителе, который заходил ко мне в понедельник.

«Как будто тебе нужно, чтобы я рассказал о Сантилья».

«Или в следующий раз она заставит их целиться в тебя».

Откуда ему знать, что они целились в Нико? Я никому не рассказывала о стрельбе. Меня достаточно быстро увезли оттуда. Кроме того, я подслушала разговор Нико и Голиафа о том, что у камер наблюдения в округе «технические проблемы».

Он никак не мог знать, что они нацелены именно на Нико. Разве что…

Леденящий душу ужас наполняет мои вены, потому что в отношении него может быть только одно логическое объяснение. Этот ублюдок каким-то образом связан с Джоанной Сантилья.

Но я должна была сидеть в кресле, которое занял Нико. Они приказали мне сесть в кресло лицом на восток, а я этого не сделала. Неужели они намеревались застрелить меня? Кто-то готовился выпустить эту пулю, так что, возможно, они предполагали, что Нико будет сопровождать меня.

Черт возьми, в голове все перемешалось. Я могу только гадать, но ничего не знаю наверняка. У меня нет никаких конкретных фактов.

Опрокидываю в себя остатки шампанского из моего фужера, глотаю и осторожно ставлю бокал на плоскую лепную балюстраду. Я кладу руки на шероховатую поверхность и смотрю на воду. Не удивляюсь, когда слышу тихий звук раздвижной двери, но всеми фибрами души надеюсь, что это кто-то вышел позвонить, а не ищет со мной разговора.

Ощущаю приближение человека, напрягаюсь и бросаю взгляд через плечо. При виде Мэнни я чувствую себя благодарной за то, что это не кто-то другой, но в то же время меня настораживает то, что он уделяет мне столько внимания.