Один из новых «Лэнд Роверов» не заперт. Я открываю бардачок и вытряхиваю бумаги на пол в поисках запасного ключа. Пальцы дрожат так сильно, что я чуть не роняю его, каждый нерв на пределе, ожидая, что кто-то откроет дверь, схватит меня и вытащит наружу. Я так близка к тому, чтобы сбежать, но если кто-то увидит меня, то мне конец.

Я лучше умру, чем вернусь к Игорю.

Мне удается вставить ключ в замок зажигания, отчаянно пытаясь вспомнить все, чему Габриэль успел научить меня за те несколько коротких уроков. Машина с грохотом оживает, и я включаю передачу, благодарная за то, что она хотя бы автоматическая. Я не имею ни малейшего представления о том, как управлять старой механической версией этой машины, которую предпочитает Габриэль.

Позади меня раздается хлопок задней двери, и я нажимаю на газ, паника охватывает меня. Машину трясет вперед по неровной дороге, меня чуть не бросает вперед на руль, но я не сдаюсь. За спиной слышны выстрелы, и я смутно осознаю, что по моему лицу начинают течь слезы, а страх грозит поглотить меня.

Мой телефон в кармане. Я дергаю руль, сворачивая на длинную дорожку, ведущую к конюшням, и нащупываю его: рука дрожит так сильно, что он чуть не проваливается между сиденьями.

— Позвони Габриэлю — кричу я в трубку, нажимая на кнопку, и роботизированный голос отвечает, а звонкий звук вызывает у меня приступ облегчения.

Но ответа нет. Машина трясется на неровном участке дороги, и телефон выпадает у меня из рук, когда я хватаюсь за руль и резко жму на тормоз. Я чувствую, что теряю контроль над машиной, и снова нажимаю на газ, пытаясь съехать с этого участка пути, пока машина не покатилась под откос.

Где-то позади меня, откликаясь эхом от дома, я слышу еще один грохот выстрелов. Это пугает меня, и я вскакиваю, нога соскальзывает и снова нажимает на тормоз, достаточно сильно, чтобы машина заскользила.

Я не могу вовремя исправить ситуацию. Я чувствую, что отклоняюсь от курса, машина, кажется, вот-вот опрокинется, и я снова дергаю руль, пытаясь исправить положение.

Я не замечаю дерево, пока не становится слишком поздно, пока я не сворачиваю и не могу вовремя остановиться. Я вижу, как оно проносится передо мной, готовлюсь к удару, и последняя моя мысль, прежде чем я ударяюсь лбом о руль, — о Габриэле.

О его голосе, тихо шепчущем рядом со мной, что я не должна уезжать.

А потом все вокруг погружается во тьму.

ГАБРИЭЛЬ

Не стоит преследовать Игоря. Куда бы он ни направлялся, какие бы планы ни вынашивал, они не имеют значения. Ничего не имеет значения, кроме возвращения к семье.

Я бегу обратно к отелю, пишу смс водителю и звоню пилоту, сообщая, что самолет должен быть заправлен и готов отправиться в обратный путь как можно скорее. Следующий звонок — Белле, но она не отвечает. Нет ответа ни от нее, ни от Агнес. Я продолжаю пытаться, снова и снова, пока от звука звонка у меня не сводит зубы, до самого ангара с самолетами.

Никто не берет трубку.

Я выхожу из машины еще до того, как она полностью остановилась на асфальте. Мои сумки остались в отеле, одежда и личные вещи — последнее, о чем я беспокоюсь. Я перехожу на бег, как только мои ноги ступают на землю, и бегу к самолету, махая пилоту, чтобы он поднялся на борт.

— Мне нужно попасть домой. Сейчас же.

Он кивает и исчезает в кабине, а я опускаюсь на первое сиденье. Я снова звоню Белле и Агнес, но ответа нет. Не отвечают, снова и снова, пока самолет не поднимается в воздух, и я бросаю телефон на колени и закрываю глаза, откинувшись на спинку сиденья.

Я не чувствовал себя таким беспомощным уже много лет. С тех пор как я видел, как умирает моя первая жена, и я ничем не мог ей помочь. Теперь я нахожусь в самолете, так далеко от происходящего, что могу вернуться и найти их всех мертвыми, и я ничего не могу с этим поделать. Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони, и я прошу самолет лететь быстрее, чтобы время замедлилось, пока я не смогу добраться до своей семьи.

Я не должен был уезжать. Я не должен был верить в то, что мафия способна защитить того, кто всегда был им безразличен. Белла всегда была для них одноразовой.

Я должен был защитить ее. А теперь…

Буйство мыслей не утихает. Я сижу, напрягая мышцы, то вставая, то вышагивая, то снова садясь, пока самолет не приземляется в ангаре рядом с поместьем. Я спускаюсь по ступенькам, как только открывается дверь.

Машина, ожидающая меня, не моя — это такси. Никто не отвечал на мои звонки, и ледяной клубок паники, образовавшийся из-за этого, плотно засел в моем нутре, заставляя меня с ужасом думать о том, что я найду, когда вернусь домой.

— Остановитесь здесь — говорю я водителю, когда он уже проехал половину пути, не желая подвергать его риску оказаться на линии огня. Я бросаю ему горсть банкнот, выпрыгиваю из машины и перехожу на бег по неровной дорожке, пот струится по позвоночнику, пока я бегу.