У меня сдавливает грудь, и я замираю на месте, желая еще раз взглянуть на нее. Я не могу разглядеть ее выражение лица, окно наполовину закрыто шторами, и я могу лишь мельком взглянуть на нее: на ее каштановые волосы, форму ее тела, которую я так хорошо помню, быстрый взгляд на ее лицо, обеспокоенное и бледное. Она живет в комнате без балкона, что очень разумно. Удивительно, что Игорь поселил ее в комнате с окном, но к нему никак не подлезть, и он не должен думать, что Белла из тех, кто может выпрыгнуть и положить всему этому конец.

Нет. Она бы так не поступила. При одной мысли об этом я чувствую сильный толчок боли, но я знаю ее лучше. Она, несомненно, напугана и не уверена в себе, но не сдается. И я должен верить, что она знает меня достаточно хорошо, доверяет мне настолько, чтобы знать, что я приду за ней.

Я не оставлю ее с ним. Я найду для нее выход. Нужно только понять, как.

— Это она, — подтверждаю я, возвращая Эдгару бинокль. — Теперь мы разработаем план, как добраться до нее.

Легче сказать, чем сделать. После двух дней посменного наблюдения за домом становится ясно, что Игорь не позволит Белле уйти. Каждый раз, когда мы видим ее, она находится в той же комнате. После первой встречи один человек следит за ее комнатой, а остальные дежурят по дому и территории, а со следующего утра, похоже, ей вообще не разрешается покидать комнату, не говоря уже о самом особняке.

— Это хорошо — говорит Эдгар, когда мы возвращаемся в отель на второй день, чтобы сменить смену с тремя другими мужчинами. — Если она ограничена одной комнатой, то нам будет легче найти ее в доме, если мы сможем найти туда вход. Это избавит нас от необходимости обыскивать весь дом.

В этот момент я невероятно рад, что переманил его у Масео, потому что он прав. Он рассуждает с ясной головой, без эмоций, и сейчас я могу думать только о том, как страшно Белле, запертой в этом особняке, запертой в одной комнате, паникующей и ждущей помощи. Но такие мысли не помогут ей выбраться, и Эдгар прав. Если она будет постоянно находиться в одном месте, это будет намного проще.

— К вечеру у меня должен быть план этажа, — продолжал Эдгар. — Тогда и сформулируем остальную часть плана.

Около восьми мы оказались в бизнес-гостиной, где на столе лежал распечатанный план этажа, и мы втроем изучали его. Я поднялся наверх и немного вздремнул в ожидании, проверил, как дела у Агнес и детей, а затем провел остаток времени, организуя наш отъезд, как только вернется Белла. Я смотрю на карту, а затем на Эдгара, который хмурится, его взгляд мечется туда-сюда по отмеченным входам.

— Я вижу только два возможных варианта развития событий — говорит он наконец. — Есть черный ход, который идет через винный погреб, вот здесь… — Он указывает на него, постукивая пальцем по бумаге. — Для грузов. А здесь есть вход для персонала. Вход для персонала, насколько мы можем судить, наименее защищенное место. Если правильно рассчитать время, то можно пройти через него. Но это означает, что внутрь войдет только один человек, а подкрепление будет ждать, чтобы вывести его и Беллу оттуда, как только они появятся. Больше одного привлечет слишком много внимания. Но один, одетый как персонал, возможно, сможет пробиться.

— Это должен быть я, — мгновенно говорю я, и Эдгар резко поднимает голову, выражение его лица удивленное.

— Ты? Не обижайся, Габриэль, но из всех нас ты меньше всего подготовлен к подобной миссии по эвакуации. Это должен быть один из нас. Винс…

Я покачал головой.

— Нет. Это должен быть я, — повторяю я, и Эдгар испускает разочарованный вздох.

— Ладно, я согласен. Почему?

— Она травмирована тем, что случилось во время ее свадьбы с Петром. Незнакомый мужчина напугает ее, тебе придется тратить драгоценное время, объясняя, что ты пришел спасти ее и что все в порядке. Она увидит меня и поймет, что это безопасно. Она пойдет со мной.

— Мы — охрана ее отца — говорит Эдгар, но в его тоне все еще звучит отчаяние.

— Думаешь, она достаточно хорошо изучила всю охрану своего отца, чтобы знать ваши лица? Особенно когда ее держат в плену уже несколько дней, в страхе, и бог знает, что еще с ней происходит. Она не узнает, кто вы, она просто подумает, что это кто-то из людей Игоря.

— Игорь узнает тебя, если увидит. Его люди, скорее всего, не узнают, за исключением тех, кто был у тебя дома… — Эдгар делает паузу, раздумывая.

— Идея в том, чтобы меня не увидели и не заметили, верно? — Я вижу, как он колеблется в своей уверенности, что это плохая идея, и улавливаю момент. — И мы будем делать это поздно ночью. Пока не будет поднята тревога, Игорь не будет рыскать по дому. Если мне удастся избежать внимания тех, кто может меня узнать, я справлюсь.

— Это рискованно. — Эдгар хмурится.