Однако Залесский не остановился. Он тут же накинулся вновь, и с каждым новым ударом моя защита слабела.

Так.

Кот!

Давай-ка, помогай!

Кот лежал, свернувшись в клубок и обняв собственный хвост. Спал, гадёныш.

Просыпайся, блин!

Он чуть приоткрыл глаз, взглянул на меня, закрыл его обратно и перевернулся спиной.

…

Вот гад!

Куница вдруг послала сигнал… В смысле его покров работает, только когда он голодный⁈ А раньше об этом нельзя было сказать⁈

Фиолетовая дымка растворила мои снаряды, которыми я отбивался от ударов. Поборники всё чаще начали задевать доспех, и тот уже грозился закончиться.

Вот суки… Но ничего. У меня ещё есть козыри.

Раненый восьмой чуть открылся. Это был шанс, и я его не упустил — атаковал импульсом Хаоса.

Залесский удивился, когда увидел это. Эмоции тех, кто находится в Тени, отражаются на пространстве, словно это натянутые струны.

И надо отдать должное — отреагировал сразу.

Оба поборника взорвались, словно бомбы. Я успел загородиться собственным Хаосом, но меня словно обожгло, изрезало и ударило одновременно. Залесский тут же очутился передо мной, готовый нанести решающий удар…

Куница бросилась на него, сбив с траектории. Фиолетово-серебряный снаряд пронёсся мимо, задев лишь по касательной, а я уже направил на ублюдка разрушительный поток Хаоса.

Залесский пытался сопротивляться, выставил фиолетовый щит, но его магию быстро сожрал Хаос. Поток чёрной необузданной энергии ударил по ублюдку, вызывая мучительную боль.

— А-а-а-а-а-а! — он закричал, чувствуя, как клетки его собственного тела распадаются на мелкие частицы.

Но он мне пока что нужен живым.

Я прервал поток. Хаос исчез, будто его никогда и не было, а мы с Залесским выпали из Тени и снова оказались в ангаре.

Холодный сквозняк приятно ласкал вспотевшую кожу, а пустующая тишина вновь заполнилась стуком бьющейся обшивки и завыванием ветра.

— Т… т-ы… — пятясь спиной по бетонному полу, прокряхтел Залесский.

— Да… — осклабился я, доставая меч из Источника.

Клинок уже пришёл в норму.

— Н-не может быть!

— Может, может…

Залесский боялся. Я чувствовал его страх. Животный страх перед неминуемой гибелью.

Я взмахнул рукой, и Тенью смыл с него маску поборника.

Всё, как и говорила Вика: овальное лицо, острый нос, шатен. Это точно был Вячеслав Залесский собственной персоной.

— Где Михаил? — Я поднёс острие меча к его покорёженному горлу.

Залесский выглядел хреново. Хаос разъел половину его тела, левую сторону лица вместе с глазом. Довольно кошмарное зрелище, надо сказать.

Как он до сих пор мог дышать вообще?

Но мне это только на руку.

— Э, нет! — цокнул я, когда ублюдок коснулся Хаоса в своём Источнике.

Сейчас всё вокруг находилось под моим контролем. Даже он сам. Я заставил магию Залесского замереть.

— Говори.

— Ты и так меня убьёшь, — огрызнулся он.

— Да… — Чего уж лукавить? — Но я могу сделать это быстро, милосердно. Или устроить такой Ад, что даже Тьма не защитит тебя от потери рассудка перед бесславной кончиной.

Залесский оскалился. Правой стороной лица — левая не двигалась.

— Ну же, гадёныш… Рассказывай.

Чтобы подкрепить свои слова, я заставил его Источник трещать по швам.

В единственном глазе отразилась мучительная боль, сковавшая тело. Он не мог даже пикнуть — настолько она была всеобъемлющей.

Простой человек потерял бы сознание, но Залесского я подкормил своим Хаосом, чтобы он сохранил разум.

— Ну? — повторил я, наконец отпустив его Источник.

Вячеслав тут же скорчился, завыл. Боль по инерции доканывала его изнутри. Тошнота разрывала глотку, и его вырвало прямо под себя.

Что ж… теперь я не настолько сильно хочу стейк.

— Говори! — Я начинал терять терпение.

— О… он…

Слова с трудом вырывались из покоцанной пасти. Взгляд затуманился… Ну уж нет! Я снова влил Хаоса, заставив взбодриться.

— Он в… в моём убежище…

— Жив?

— Д-да…

Я вздохнул с облегчением. Не хотелось бы оказаться причастным к смерти отца Вики.

Когда Залесский рассказал, где именно находится его убежище, я снова прислонил клинок к его горлу. Единственный глаз ублюдка взглянул на меня с умоляющей надеждой.

Поверженный враг молит о смерти… А это довольно приятное чувство. Особенно сейчас, когда я могу сполна насладиться им.

Вот чего я хотел получить изначально. Страх, мольбу во взгляде. Держать жизнь сукиного сына в своих руках и наслаждаться этим сладким моментом.

Я широко ухмыльнулся. На душе прямо легче стало.

Вот я дурак! Корил Чернобога за собственную смерть.

Да если бы я тогда достиг цели, Соколов сдох бы, даже не осознав, кто именно его прикончил!