– Все ваши священные места выглядят так, словно люди не появляются в них десятилетиями?

– Нет. – Кажется, Кондор ухмылялся. – Только те, которые по-настоящему священны. Они слишком хорошо спрятаны, чтобы каждый желающий смог найти их.

– Ты считаешь это правильным?

– А ты – нет? – Он остановился у начала лестницы, уходящей вверх, широкой и пологой. – Поддерживать веру людей можно, не подпуская их к некоторым чудесам, чтобы чудеса не превратились в обыденность. А силы, которые прячутся в таких местах, не стоит тревожить напрасно.

– Сказал маг, который участвует в эксперименте, посягающем на божественное творение, – ответила я, поднимаясь за ним.

Пришлось слегка подобрать подол, чтобы не запутаться и не оступиться.

– Я бы не сказал, что делаю это из праздного любопытства и преследую исключительно личные цели, – ответил Кондор, не оборачиваясь. – Но в чем-то ты определенно права, милая.

Снаружи все еще была ночь.

Я задрала голову вверх – небо лишь самую малость посветлело, и где-то за моей спиной, за холмом, из которого мы вышли через низкую каменную арку, наверное, скоро начнется рассвет. Я сделала пару шагов вперед и застыла, держа фонарь уже обеими руками перед собой. Одно запястье ныло от усталости.

Я не знала, где мы оказались. Света фонарей едва хватало, чтобы выхватить из темноты очертания холмов, поросших низкими деревьями, невысокую каменную стену, словно подпирающую один из них. Мы стояли в низине, дно которой было песчаным: не то дно небольшого озера, давно уже высохшего, не то кратер от падения метеорита. Снег лежал здесь тонким слоем, и кое-где сквозь него проступали черные пятна земли.

Рядом была вода: я слышала ее и чувствовала, как от влажности пальцы, сжимающие кольцо фонаря, коченеют, несмотря на перчатки.

Если Храм Многоликой пугал меня и восхищал запущенной помпезностью, высоченными галереями и витражами, то это место не вызывало ничего. Волнение и страх были со мной с самого начала, но, думаю, любой бы испытывал волнение и страх, окажись он черт знает где ранним утром.

Место как место. Может быть, чуть более интересное при свете дня, но сейчас, в темноте, пустое и печальное.

Кондор легонько подтолкнул меня вперед.

Он не соврал – это действительно был самый обыкновенный камень. Низкий и плоский, вросший в землю накрепко, алтарь стоял ближе к западному краю низины, рядом с той самой стеной, которая подпирала холм. Я щурилась, пытаясь разглядеть на нем хоть какие-то знаки, украшения или следы, но нет. Не было ничего. Просто камень, тяжелый, серый, с наростами лишайников и небольшим углублением, в котором скопилась застывшая от холода вода.

Кондор поставил фонарь на снег, сел рядом, по привычке скрестив ноги. Он снял с плеча сумку, чтобы вытащить из нее завернутую в бумагу свечу из вощины и нож.

Я же стояла напротив и с растерянным видом наблюдала, как он ставит свечу на край камня, как снимает с правой руки перчатку и проводит пальцами по фитилю, отчего тот вспыхивает и загорается ровным пламенем. Очень хотелось надеяться, что не будет никаких заклинаний или пассов руками, потому что уже сейчас я начала чувствовать себя невероятной дурой.

– Ну? – Кондор сделал мне знак сесть рядом. – Не переживай, это не надолго.

Я вздрогнула и плюхнулась на землю, точно так же скрестила ноги и поправила полы пальто и юбку, чтобы не отморозить себе ничего.

– Что я должна делать? – на всякий случай поинтересовалась я, стягивая с рук перчатки. Изо рта вырывался пар.

– То, о чем мы говорили вчера. – Кондор протянул мне уже знакомый нож – небольшой, но тяжелый, с загнутым, как коготь или серп, лезвием. – И, в принципе, больше ничего. Это несложно, Мари. Не сложнее, чем посмотреть в твой мир.

Я замерла с ножом в руке.

– Ну и чего ты ждешь? – Кондор выставил перед собой раскрытую ладонь, очень доверительно, словно бы подманивал ребенка или кошку. – Быстрее закончим с этим – быстрее уйдем. Здесь холодно, если ты не заметила.

То ли он вообще не волновался, то ли скрывал волнение за этим вот равнодушием ко всему.

Даже к тому, что, кажется, должно быть для него священным.

– А… – Я нервно сглотнула слюну. Голос опять звучал хрипло. – И все? Никаких заклинаний или молитв?

Он тихо рассмеялся, наклонив голову вниз, чтобы скрыть улыбку.

– А они так тебе нужны, милая? – В полумраке мне казалось, что взгляд Кондора, направленный прямо на меня, был обманчиво-ласковым – как и его тон. Я пожала плечами. – Здесь не перед кем говорить вслух и объяснять намерения, чтобы закрепить их словом. Кому нужно, тот и без того тебя поймет. Режь.

Последнее слово он произнес серьезно и твердо.