Свечи мерцали во мраке.

Тишина замка стала почти осязаемой, она заставила замечать то, чего я раньше так остро не замечала: дребезжание стекол, когда в них ударял ветер, шорохи и скрипы, издаваемые домом, отсутствие привычного треска огня в камине – только легкое шипение свечей. Это была странная тишина, другая, как звезды в небе этого мира, огромные и незнакомые. В моем мире такая тишина гнездилась, наверное, вдалеке от городов и электросетей, вдали от трасс и человеческого жилья. Ее осязаемость не исчезла, даже когда она разлетелась на тысячу осколков от голоса Ренара:

– Ребенок ушел за белой лошадью в сторону болот. История из тех, где хороший конец получается редко. Я думаю, к тому моменту, как кто-то спохватился, келпи бы уже затащил ребенка в топь или поужинал им. Но наш юный герой бросился к болотам, как только испуганные детки, которые видели, как их друга унесла незнакомая белая лошадь, встретили его на улице. Потом уже детки позвали нас.

Я нервно сглотнула, еще плотнее кутаясь в плед уже не от холода извне, а потому что по спине прополз другой холод – леденящее ощущение страха. Не того приятного страха, когда тебе в лагере рассказывают о пропавшем мальчике или духе местных лесов, а какой-то глубинной жути.

– Иногда от нас требуется действовать быстро, а обстоятельства, в которые мы попали, сильно затрагивают наши чувства, – сказал Ренар задумчиво. – Тогда мы способны если не на чудеса, то на подвиги. Так было с тобой недавно. Так случилось с ним. Сильное потрясение и необходимость немедленно что-то сделать. – Ренар посмотрел на меня. – По крайней мере, Мари, я думаю никого не оставит равнодушным белая лошадиная морда с оскаленными и окровавленными совсем не лошадиными зубами.

Я на всякий случай чуть отодвинулась от края дивана. Ренар заметил это и фыркнул.

– Чего ты здесь-то боишься?

– Я не боюсь, – соврала я. – Это рефлексы.

В отличие от страшилок в лагере, эта история была настоящей. И как бы Ренар ни скрывал свое личное отношение за легкой иронией, я чувствовала: ему не слишком приятно это вспоминать.

Он понимающе покачал головой, мол, ага, знаем мы ваши рефлексы, юная леди, но решил эту тему не развивать.

– Как мне потом сказал его учитель, парень использовал какое-то заклинание, которое знал в теории, но на практике до него еще не дорос, – продолжил он. – Еще недостаточно контролировал свою силу, чтобы удержать ее. Самое забавное, что келпи он уничтожил. Не просто отправил на Изнанку, как это обычно делают с фэйри, а именно уничтожил. А! – Ренар махнул рукой. – Я здесь не мастак объяснять, но у тебя есть кого на эту тему попытать, если захочешь подробностей. – Он снова покосился в сторону. – В конечном итоге у нас оказался покалеченный, но живой ребенок, труп страшной лошадки и выгоревший маг. И у него, в отличие от тебя, рядом не оказалось никого с волшебным зельем, которое восстанавливает силы. Нет, жив он остался, – видимо, заметив, что я сижу почти в ступоре, Ренар поспешил меня успокоить. – Только вот контакт с силой потерял. Вся беда в том, что такая утрата для мага, особенно привыкшего к волшебству, это как потеря чувства. Представь, что у тебя вдруг перестал видеть один глаз. Или ты потеряла возможность чувствовать запахи. Примерно то же чувствует маг, сила которого отсечена от него. А здесь было еще что-то… не знаю. – Он задумчиво повертел трубку в руке. – Когда я уходил из того города после окончания контракта, мальчишка, кажется, тронулся умом. Я встречал безумцев, рожденных с безумием, таких, знаешь, с вывернутой походкой, не контролирующих свои движения, взгляд, лицо… Кажется, тот парень постепенно превращался в такого же. Он не мог взять ничего в руки, потому что руки дрожали постоянно. Такая вот грустная история. – Ренар хмуро посмотрел на потухшую трубку. – Тебе не кажется, что стало теплее?

Это было похоже на то, как если бы я задремала, а он легонько толкнул меня в плечо. Я выпрямилась, вытянув шею, как любопытный птенец, и заморгала.

Переход с темы на тему был внезапный, как будто бы Ренар намеренно оставил что-то за пределами рассказа. Что-то, что не хотел мне говорить. Хотя, кажется, он и без того сказал достаточно, чтобы я в очередной раз убедилась: узнать, что ты маг, в этом мире – не повод прыгать на одной ножке от радости.

Но так или иначе, стало действительно теплее. По крайней мере, пар изо рта уже не шел.

– Сейчас появится Сильвия. – Ренар вытянул руку и щелкнул пальцами, отчего светильники сначала тускло замерцали, словно бы разогреваясь, а потом засияли привычным ярким, желтоватым светом. – У нее получилось.

– Что получилось? Вернуть все на место?