– Вот и хорошо.

В наступившем молчании я слышала, как где-то завывает ветер.

– Мы остановились на том, что я получу и что буду должна, – напомнила я.

– А, да! – Кондор небрежно одернул воротник пальто. – Ты получишь защиту – в первую очередь. Настолько сильную, что я даже не могу ее ни с чем сравнить. Вместе с ней – некоторые привилегии, правда, я не советовал бы злоупотреблять ими в твоем положении. Это не абсолютная неприкосновенность. – Он посмотрел на меня, склонив голову набок. – Скорее, знак, что любое посягательство на твою жизнь или свободу со стороны кого бы то ни было будет считаться посягательством на интересы моей семьи.

«Это, конечно, не означает, что я могу подставляться», – подумала я.

– А должна ты будешь, – Кондор подхватил меня под локоть и подтолкнул в сторону выхода с площади, – то, что можно определить как преданность и послушание. Это не рабство и не служба, это… хм… лояльность, наверное, так.

– Как-то вы… быстро взяли меня в оборот, – вырвалось у меня.

Я прикусила губу, боясь, что сейчас меня окатят презрением, но нет – маг только хмыкнул и кивнул.

– Мы не смогли придумать ничего надежнее и лучше. В данный момент и в наших обстоятельствах. Не бойся. – Он с улыбкой похлопал меня по плечу. – Никаких кровавых ритуалов и смертельных клятв. Ты нездешняя, привязывать тебя к этому миру сильнее, чем требуется, опасно и, хм, неправильно по отношению к тебе.

Я очень хотела сказать, что мне неправильным казалось одно мое присутствие здесь, но не стала.

Можно было бы посетовать на судьбу, которая выдрала меня из обыденности и запихнула в незнакомый мир, но были здесь вещи, к которым я начинала привязываться. Чужая я здесь или избранная, мне только что дали понять, что одну меня не оставят.

Слабое утешение, если учесть, во что я втянута, но хоть что-то.

– Как это произойдет? – спросила я, вытащив из хаоса мыслей нужный вопрос.

– Получишь в подарок зачарованное украшение, – оскалился Кондор. – Наверное, даже сама выберешь.

– Вроде кольца, например? У вас с отцом одинаковые.

– О, нет, но близко к тому. – Он покосился на меня с одобрением на лице. – Похвальная наблюдательность.

– Сложно не заметить. – Я пожала плечами. – А если я потеряю? Знаешь, я никогда не носила дорогие украшения, и…

– Такие вещи не теряются. Это не железки в твоем ухе.

– Вообще-то, это было серебро, – фыркнула я и набросила капюшон на голову – не потому что замерзла, скорее, от смущения.

Я вытащила все свои серьги накануне праздника, хорошо понимая, что такие украшения могут привлечь совершенно ненужное мне внимание, но сейчас захотелось вернуть все на место просто назло этой вредине.

– М, хорошо, серебро. – Кондору явно было все равно. – Но это было просто серебро. Вещи с нужными чарами не теряются, их нельзя украсть и трудно сломать, можно только снять и отдать добровольно. Нет смысла переживать на этот счет.

Говорил он так, словно бы прописные истины надоедливому ребенку объяснял, хотя, наверное, так оно и было – а мне следовало бы догадаться обо всем самой.

– Хорошо, не буду, – пообещала я, решив про себя, что постараюсь выбрать что-то максимально скромное и неприметное.

– Еще одна вещь, Мари, – сказал Кондор прежде, чем я успела сформулировать новый вопрос. – Я на всякий случай напоминаю. Приглашение сделано не просто из вежливости или для того, чтобы подчеркнуть симпатию и заинтересованность. И даже не столько для того, чтобы ты посмотрела на то, что тебя ждет. Мой отец вправе самостоятельно принять решение, но он в любом случае должен представить тебя другим членам семьи, которые находятся под его ответственностью. Не пугайся. – Кондор ободряюще пожал мои пальцы. – Просто помни, что я все время буду рядом и не дам тебя в обиду. Если при этом не перепутаешь столовые приборы, будет просто замечательно.

Я улыбнулась, а он продолжил:

– Я не сомневаюсь, что Присцилла попытается как-то тебя проверить или другим способом проявить свою власть, поэтому что бы она ни сказала, не бери это в голову. И готовься к тому, что ты будешь больше отвечать, чем спрашивать.

– Я поняла.

– Если вдруг поймешь, что не знаешь, как лучше ответить, я помогу, – он улыбнулся мне вроде бы светло и уверенно, но мне показалось, что за этой маской было что-то тревожное.

Когда мы свернули с улицы и прошлись под какой-то аркой, старой, с торчащими из стен креплениями для фонарей, я вдруг поняла, что было не так, и чуть не споткнулась, попав носком в расщелину между камней. Пришлось сваливать все на врожденное отсутствие грации, прикусив язык, чтобы не задать вопрос, который я задавать не хотела – словно чувствовала, что нельзя, что это запретная для меня территория.

Потому что если бы Кондор хотел упомянуть мать, он бы ее точно упомянул.

***