Видимо, насытившись плотью, скрученное создание в виде толстого шнура, похожего на ленточного червя и миногу одновременно, ослабило свою хватку, затем кольцо за кольцом стало опадать, пока не свалилось на мшистый пол пещеры. Пару раз дёрнулось и, вытянувшись во всю длину, застыло, тут же превратившись в иссушенную многоволокнистую нить. Из двухметровой длины, через несколько секунд оно походило на съеженный сухой сгусток. Ещё раз, дёрнувшись в остаточном рефлексе, морщинистый комок застыл окончательно, при этом выдав в пространство гнилостный запах. Именно такую вонь испытал на себе когда-то профессор у пресловутого котлована, наполненного кишащими глазастыми одеялами.

Превозмогая тошноту и рвоту, Люда кинулась обрабатывать рану вазелином и йодом, в то время как профессор протолкнул сквозь сжатые зубы Ивана таблетку антибиотика, залив её глотком воды из походной фляги, которую он всегда носил с собой на поясе.

Саша тем временем высунулся, как мог осторожнее наружу и осмотрелся. Сгустки перестали падать, и теперь весь лес был похож на одну огромную рождественскую ёлку: со всех сторон свисали гроздья развернувшихся клубков, словно серёжки на берёзовых ветвях. Эти «гирлянды» были повсюду: на камнях, на лишайниках, на траве; некоторые ещё шипели и извивались в конвульсиях, но основная масса уже превратилась в высохшие съёжившиеся останки паклеобразной формы. Жгуты, или как Саша их окрестил – щупальца – погибали прямо на глазах. Всё лежбище было наполнено звуками боли, и от этого воя и писка мурашки бежали по коже. Воздух снаружи был зловещим. Саша почти чувствовал этот запах. Запах смерти.

Клубки жгутов, за какой-то бесконечно малый промежуток времени полностью изменили экосистему целого участка поверхности. Вся водная гладь озера, начиная от берега, и насколько хватало обзора, была усеяна покачивающимися на волнах иссушенными «мячами», которые и не думали тонуть, поскольку, видимо, не имели веса, издыхая прямь на глазах.

- Да. Похоже, они все сдохли. Можно выйти. Посмотрим, много ли эти твари принесли ущерба? Судя по дыркам на палатке, они пропалили нам всё, что осталось у костра. Что ж это за кислота такая, что прожигает только ткань и органическую материю, а мелкий песчаник, железо и стекло не трогает, не вступает с ними в реакцию? И гроздья осыпались все. Недолго же они пожили в нашей атмосфере…

- Зато опустошений сколько навели! – возмутился Саня. – Я представляю, скольких животных они сгубили – взять тех же нерп.

Над лежбищем по-прежнему были слышны стоны боли и попискивания от нанесённых ожогов.

- О сегодняшнем и завтрашнем выходе в поход теперь не может быть и речи, - подытожил начальник экспедиции. Все вещи, инструменты и разметавшиеся угли от костра перенесли в три захода, и пока раскладывались на новом месте, профессор сходил к лежбищу, но вскоре вернулся. Вернулся удручённый и в невесёлом настроении. Подойдя к месту, хмуро доложил:

- Клубки, либо набухнув, ушли все под воду, либо распались в прах на поверхности земли. Побережье опустело. Не видно ни жгутов, ни шипящих луж, будто их и не было вовсе. Один пепел кругом, рыжеватый, похожий на обсыпавшуюся ржавчину. Вероятно, побочный продукт распада. Ни малейшего намёка на что-то органическое. Сгинули. Растворились. Исчезли. Только пепел – пепел – пепел. Пока шёл к лежбищу и назад, ступни ботинок по щиколотки погружались в эту рыжую субстанцию. Позже, Сёма, снимем хотя бы органолептические показатели – цвет, запах, консистенцию. Согласен?

Семён кивнул:

- Осторожнее только с этой мерзостью. Налёт налётом, а рука бурята -показатель.

Пора бы уже и фотографу вернуться. Четвёртый час пошёл, как он отсутствовал. Каша сварена, вода вскипела для похлёбки, костёр ждёт готовки ужина. Губы нет. Прошёл ещё час.

Наконец, когда сомнения и тревога достигли наивысшего накала и все подумывали о поисках в темноте, к пещере вышел Губа. С непроницаемым видом он бросил на брезент какой-то предмет.

- Там ещё один лётчик лежит, - были его слова. – Такой же.

********

… Лётчик лежал лицом вниз, чуть вывернув голову, сгорбившись, подогнув колени так же, как и в первый раз, в той же самой позе. Его скрюченные пальцы впились в землю, будто он хотел ползти, но смерть застигла его во время движения. Ни крови, ни ран, ни следов какой-либо борьбы. Светловатые волосы выбивались из-под шлемофона, а на плече лётной куртки спиральным проводом свисал ларингофон. Даже сапоги-унты были те же. Семён сверился со своим рисунком в блокноте и вопросительно посмотрел на Сашу. Всё сходилось. Поза лётчика, зарисованная Семёном с натуры, идентично, во всех мелких деталях соответствовала сейчас с тем, что они только что обнаружили.

- Да, - удручающе подтвердил Саша. – Это Игорь.

Он едва не заикался от удивления и оторопи.