Время было около двух часов пополудни, и всё это время они продвигались по долине, делая десятиминутные перерывы и пуская в небо ракеты. Кричали, звали Сашу, оглядывались в сторону лагеря, который, собственно давно уже исчез из виду, но там, похоже, всё пока оставалось спокойно, раз в небо не взлетела ракета. Так и шли. Так и искали Сашу, впрочем, пока безрезультатно.

В долине всё было разрушено от урагана: кругом валялись тушки вздувшихся от затопления животных, вывороченные смерчем деревья и кустарники, вырытые оползнями овраги; приходилось двигаться с осторожностью, переступая на каждом шагу через бесчисленные препятствия и идти наугад по направлению к маячившему на горизонте хребту. О каких-либо следах не могло быть и речи – всё было изрыто, вспахано, изрезано воронками и оползнями, будто над долиной промчалась сама Смерть с её жуткой и острой косой.

Семён шёл впереди и внезапно наткнулся на какую-то преграду, не позволяющую продвигаться далее. Нечто тягучее и плотное, невидимое человеческому глазу, не пускало его дальше. Вытянув руку и пытаясь пощупать неведомое, он тут же её отдёрнул.

- Что-то плотное, как какой-то кисель или английский пудинг. Дотроньтесь, Василий Михайлович, это довольно любопытно, - уже без опаски протянул руку Семён.

Профессор подошёл вплотную к своему младшему другу и попробовал непонятную субстанцию наощупь. Рука скользнула вниз, и только тут оба путешественника заметили едва различимые волны вибрации, растекающиеся во все стороны от точки соприкосновения. Прозрачность невидимой стены чуть помутнела, вибрация перешла в мелкое содрогание, будто «пудинг» ткнули пальцем. Всё, что они наблюдали сквозь дымчатую плёнку – деревья, траву, ручьи и облака на небе - всё вдруг зарябило и заколыхалось, покрывая плёнку едва заметной паутиной.

- Всё ясно, Сёма. Мы наткнулись на участок границы, так называемого энергетического купола или сферы, как хочешь это называй; я нечто подобное предполагал после этих, посетивших нас аномалий. Полагаю, что высота данного невидимого барьера не менее пятидесяти метров, иначе наш вертолёт мог бы опуститься ниже. Они мне по рации передавали, что их не пускает вниз какая-то гравитационная сила: всё время отталкивает вверх, и потому они нас не видят. Я полагаю, что все мы, включая Люду, Губу, Сашу, бурятов и лошадей, находимся сейчас как раз внутри этого купола, иными словами – в самом что ни на есть логове Зоны отчуждения. Шесть дней назад, мы незаметно вошли в этот энергетический купол, сегодня с тобой прошли долину, и вот теперь наткнулись на одну из его границ. Мы, друг мой, под колпаком, как сказал бы Мюллер дружище Штирлицу.

Профессор что- то прикинул в уме и, подняв палец вверх, молвил:

- По моим подсчётам, радиус этой неведомой нам сферы составляет никак не меньше четырёхсот, а то и пятисот километров в поперечнике.

- Ого! – вырвалось у Семёна.

- Да. Не меньше. Вот тебе и аномальная зона. Да ещё и магнитная. Вертолёт что-то же должно было отталкивать вверх, не так ли? И если бы мы, допустим, с тобой пошли в разные стороны вдоль этой невидимой границы, то встретились бы на противоположной стороне месяца через четыре, учитывая скорость продвижения по тайге и всевозможные задержки в виде привалов и ночлегов. Вот, судя по всему, какого размера данная территория под аномальным покрытием. Как теперь не поверить бурятам? Хозяин Байкала отныне не намерен нас выпускать из своих владений. Взял к себе – добро пожаловать. А назад? Уж теперь и не знаю…

Семён тоже пытался просунуть руку сквозь дрожавшую от вибрации прозрачную субстанцию, даже пробовал с разбегу прорваться наружу, но каждый раз мягко отбрасывался назад неведомой силой, словно мячик от колыхавшегося надувного матраса. Раз прыгнул, два прыгнул, поднял с земли толстую заострённую ветку и попытался проткнуть – всё бесполезно; ветка натыкалась на невидимое препятствие, а желеобразная масса только колыхалась подобно холодцу в тарелке, и через секунду-другую приобретала первоначальную форму.

- Вот что, Сёма… давай разойдёмся вдоль этой стены и прощупаем её хотя бы с пару километров – ты в одну сторону, я в другую, по километру на каждого. Будем кричать друг другу и так же продолжать звать Сашу. Ружья у нас есть. Сколько у тебя ракет осталось?

- Четыре.

- У меня тоже. Попытаемся нащупать хоть какой-либо пробел в этой стене. Какую-нибудь дыру, прореху или что там ещё применимо к ней… Одним словом, что-то похожее на выход. Спустя час, когда уже не будем слышать друг друга, выпустим по ракете, чтоб знать, что всё в порядке, и если эта субстанция сплошная и ничего не изменилось, вернёмся сюда назад. Согласен?

- Конечно. А в случае опасности – выстрел в воздух из ружья. Тогда бросаемся друг к другу.

- Да. В любом случае, придётся возвращаться затем в лагерь, даже если не найдём Сашу; там же Людочка с этим Губой. А я ему уже не особенно-то и доверяю.

Василий Михайлович подмигнул, делая пробный шаг в сторону своего обхода: