Увы. Аптечка лежала раскрытой и на покрывале были разбросаны медикаменты, будто их вначале собирали, а затем по какой-то причине бросили всё впопыхах и забыли. Тут же валялись наспех вываленные из сумок тёплые вещи, его и Люды: свитер, вязаная шапка, строительные утеплённые рукавицы, ватная куртка и штаны, в которых профессор ещё выходил из Нижнеангарска. Девушкин тёплый комбинезон валялся раскрытый с наполовину расстёгнутой молнией: создавалось впечатление, что Люда хотела его быстро надеть, судорожно просовывая ноги в штанины, но ей что- то помешало, и она бросила его, так и не успев надеть полностью. Бросила, а затем исчезла.

Семён сделал обход вокруг палатки и выпустил в небо ещё одну ракету, продолжая кричать и звать девушку. Разбрызгивая искры, оранжевый снарядик медленно спускался в вечереющем небе на маленьком парашюте. Всё дышало тишиной и спокойствием, если не считать необычного перепада температуры и отсутствия каких-либо звуков. Природа, казалось, замерла в некоем ожидании чего-то неизвестного и неподвластного разуму. Оба уже отошли от костра и палатки, продолжая чувствовать непонятное понижение температуры.

- Не вижу винтовки и револьвера Люды.

- Взяли с собой?

- Похоже на то. Почему же не стреляли ракетницей? И откуда этот собачий холод?

Профессор слегка поёжился: определённо, чем дальше от палатки они кружили в поисках следов, тем становилось холоднее, а когда приближались, температура возвращалась в норму.

- Чувствуешь?

- Похоже, там за палаткой будет ещё сильнее пробирать. Гляньте на деревья, Василий Михайлович. В пятидесяти метрах от нас, они уже покрыты инеем…

И у того, и у другого изо рта уже густо вырывался пар, руки озябли и щёки покрылись румянцем; в пятидесяти каких-то метрах от центра лагеря температура понижалась, едва ли не до минус пяти градусов по Цельсию, а дальше от палатки, возможно, и ещё ниже.

- Холодно-то как, - наклонился Семён и потрогал рукой слегка подмёрзшую землю. Василий Михайлович остановился рядом, и только тут понял, почему его друг поднял руку.

В двадцати шагах от пригорка, на котором они остановились, на земле, покрытой инеем, отчётливо вырисовывались очертания правильных геометрических кругов, словно выведенных на бумаге ученическим циркулем. Как будто гигантская бритва прошлась вокруг, сбрив начисто всю весеннюю растительность, успевшую прорасти с начала апреля. Круги шли один внутри другого по мере убывания, постепенно уменьшаясь в диаметре, и имея расстояние в несколько метров: так центробежно расходятся круговые волны, когда в воду падает камень. Семён с профессором подошли ближе. Внешняя окружность, начинающаяся теперь прямо перед их ногами, охватывала своим диаметром довольно объёмную территорию, внутри которой располагались такие же окружности меньшей площадью. В центре кругов ничего не было: ни травинки, ни куста, ни большого или малого дерева. Всё было голо. Как корова языком слизала, невольно подумалось Семёну. Он подошёл вплотную к границе первого круга и поддел ногой кусок бесформенного замёрзшего вещества красновато-бурого цвета, похожего на губку. Где-то он уже видел нечто подобное, и, причём недавно. Такие ошмётки валялись повсюду.

- Старый знакомый, - констатировал он и посмотрел вокруг себя. – Ночной гость. Это существо разлагается, что называется, на глазах, если бы мы имели шанс его наблюдать.

Следы Люды и Губы перед внешней окружностью резко сворачивали в сторону леса. Следы же бурятов, выходящие из того же леса с другой стороны, напротив, резко обрывались у её границы. Последний отпечаток был наполовину срезан круговой линией; задняя часть подошвы, она же пятка оленьего пима, находилась снаружи, и… всё. Ни продолжения, ни носка внутри: как при заступе на беговой дорожке стадиона. Всё это время они продолжали выкрикивать имена, но ответа не получали. Звали и Сашу, и Люду, и бурятов. Даже Губу Василий Михайлович выкрикивал по имени. Всё напрасно. Кругом стояла всё та же могильная тишина, будто они находились среди древнего погоста. Уже повернувшись к лагерю, чтобы сбегать и быстро натянуть на себя свитера и куртки, оба внезапно замерли на месте.

- Что за… - оборвался Семён на полуслове, поскольку в этот момент, в этот миг, произошло сразу два события.

Первое – изнутри циклопических кругов, откуда-то из самого их центра послышался слабый отдалённый крик помощи, заглушенный немалым расстоянием. Кричал кто-то из бурятов.

И тут же сразу второе – над верхушками деревьев, далеко в глубине леса, чертя светящуюся пунктирную линию, к небу вверх взмыла оранжевая ракета.

…И то и другое произошло одновременно.

********