- Эх, и вот так всегда! – в сердцах воскликнул Флорент. – Хоть бы после смерти побыть принцем, а нет, всё равно иерархия. Ваше высочество, будьте так любезны отпустить уже своего раба в спокойное ничего. – язвительно обратился Арвин к Эдмунду словно издеваясь, вызывая у просторского принца очередную теплую ностальгическую улыбку.

- Довольно, проводник. – дал Гарденер отмашку слуге Неведомого. – Прощай, Арвин. – окончательно попрощался Эдмунд.

- Прощай, дружище. – напоследок схватил тот Гарденера за руку в крепкой хватке. – А о борделе с моим именем ты всё же подумай. Как-никак умираю я не так часто, как делаешь это ты. – это была последняя фраза, что произнёс давно почивший наследник благородного дома Флорентов перед тем, как вновь окончательно стать частью унылого пейзажа, заставшего во времени Пламенного поля.

По итогу старый друг полупрозрачной фигурой оказался в десятке шагов от него, неспособный вспомнить о нём или когда-либо поднять треклятый щит, ставший причиной его кончины. Эдмунд остался один сидеть на безжизненной земле, не ощущая ни холода, ни теплоты в этом мертвом мире мёртвых воспоминаний. Однако, на сердце его остались приятные ощущения от той далекой бурной молодости простоватого принца, которую он уже никогда не сможет вернуть.

- Пойдём. – поднялся Гарденер с земли, даже не запачкавшись. Хотя было ли это вообще возможно в этом мире?

- Времени остаётся всё меньше, чемпион. – обратился к Эдмунду проводник спустя несколько минут после того, как они продолжили свой путь. – Пребывание здесь более определённых рамок может негативно сказаться на вашем теле. По истечению срока я буду вынужден вернуть вас обратно к хозяину, хотите ли вы того или же нет. – предупредил его слуга Неведомого.

- Хорошо. – кивнул недовольно Гарденер. Конечно, он мог возразить и попытаться встать в позу, говоря, что он никуда не уйдет пока не выполнит в полной мере то, зачем он пришёл. Однако, по прошествию времени желание ломать на себе руки со шло на нет, да и вряд ли бы он смог помешать проводнику осуществить задуманное. – Почему это место может быть губительно для меня?

- Этот мир нематериален. – просто объяснил слуга Неведомого в процессе дальнейшего поиска. – Вы живы, а потому не можете находиться здесь без сопровождения. Даже взаимодействие с остаточными воспоминаниями может происходить только под влиянием артефакта. В ином случае вас бы просто вышвырнуло отсюда, но т.к. вы некогда и сами были частью данного места, то велик шанс обратный – застрять тут навсегда.

- Звучит крайне неприятно. – прокомментировал Гарденер слова проводника, почувствовав, как по коже пробежали мурашки от возможности застрять в этом искусственном мире навечно.

- Соглашусь с вами. – после чего далее они двигались молча.

После этого разговора прошло уже прилично времени, а найти ещё хоть кого-то из знакомых Эдмунда так и не удавалось. Когда казалось бы, что вот, ещё немного и проводник скажет, что пора возвращаться, Гарденеру наконец-то улыбнулась удача. Тот, ради кого он в действительности задумал этот поход, перед кем действительно чувствовал себя виноватым – его сын, Мерн Гарденер.

Уже не мальчик, но всё ещё юноша, Мерн, что должен был, после его кончины на престоле Простора, быть коронован, как десятый по счёту король этого имени. Тот, кого он по глупости своей и своего отца взял на самую ужасающую битву в истории их семьи, сейчас застыл тонкой фигурой перед открытым пространством, открыв рот в немом крике, не в силах закричать никогда более. Глаза его были широко раскрыты и если бы Эдмунд умел читать мысли, то был уверен, что не услышит ничего кроме ужаса, что испытал его ребенок, глядя в два огромных глаза самой устрашающей твари континента.

Если раньше Гарденер и видел следы от ожогов драконьего пламени, буквально уничтожающего внешний облик остатков воспоминаний, то сложно было вообще передать ощущения какие он испытал, когда понял, что испытал его сын, приняв на себя залп Балериона практически в притык. Нетрудно было догадаться, что так и случилось, ведь в отличие от всех ранее встреченных людей тёмно-багряные следы покрывали тонкую фигуру Мерна с ног до головы, не оставляя хотя бы одного целого узнаваемого места на нём.

Благородные русые волосы – отличительная черта его рода полностью отсутствовала, вместо неё только, казалось бы, пульсирующий комок багряного цвета. Не было видно на нём одежды, что стала одним чёрным пятном без опознавательных знаков. Не было оружия или хоть какого-то снаряжения, по которым можно было опознать парня. Вместо этого только одно позволило Гарденеру определить, что этот молодой, застывший от ужаса юноша действительно его сын – его глаза. Ярко-изумрудные глаза, что достались ему от матери, сейчас были широко открыты запечатлев момент гибели его родной крови. Даже увидев сына в такой близости от себя, Гарденер застыл прямо перед ним, не в силах сделать хотя бы шаг на встречу.