- Вы были там в тот день? – уточнил Гарденер, пытаясь припомнить лицо лорда, стоящего сейчас перед ним, среди гостей, присутствующих тогда в Хайгардене на чествовании Баратеона. Однако, Эдмунду всё же пришлось сделать вывод, что из встречи он запомнил мало кого, кроме тех, на кого была направлена его обвинительная речь.

- Естественно, милорд. И был в полном восторге! – взмахнул лорд Аллана руками ровно так, как и заявил – восторженно. – Я бы и сам бросился вслед за вами, чтобы прямо там преклонить колено, но пребывал в сильном благоговении перед вашей силой и появлением.

- Ясно-ясно, это я понял. – потёр Гарденер переносицу, начавший уже уставать от манеры общения своего дальнего родственника, т.к. не привык получать в свою сторону столько раболепия и комплиментов, пускай и наигранных. – Септон Лионель, что помог мне в ту ночь. Кто он вам?

- Ох, верный Лионель. – с печалью в голосе отозвался хозяин Ромашкового поля. – Самый младший и последний из братьев моего почившего отца. Его подвиг по отношению к его королевскому величеству заслуживает отдельной строки в хрониках нашей семьи.

- Как он? – проявил Гарденер участие к судьбе престарелого септона

- Мой наследник позаботился, чтобы даже в подобной непростой ситуации он ни в чём не нуждался. – дал ему ответ лорд Аллан, чья игра слегка потускнела от упоминания, находящегося в заключении Хайгардена родственника. – Так или иначе, но он сделал великое дело помогая вашему высочеству.

- Славно. – кивнул Гарденер, успокаивая проснувшуюся совесть. – А теперь поговорим крайне серьёзно, лорд Аллан. Без всего этого напускного раболепия. Что скажете?

- Как пожелает его величество. – неожиданно выпрямился старый лорд, став даже выше и как-то мощнее в плечах. Взгляд его потускневших глаз смотрел на Эдмунда весьма цепко. От былого благодушия не осталось и следа, хотя последний Гарденер всё ещё чувствовал некую родственную связь с этим человеком. Правда, если раньше лорд Ромашкового поля напоминал своим поведением чудаковатого дядюшку, то теперь избраннику Семерых вспомнился его отец в последние годы жизни.

- Что же, кхм, хорошо. – даже слегка растерялся Гарденер от столь резкой смены настроя частично поседевшего лорда. – Насколько я могу судить по рассказам леди Амаллии и вашим словам, то вы признаёте мою статус и происхождение. Так ли это? – испытующе спросил Эдмунд.

- Можете быть уверенным, хотя вы и явно моложе, чем хотелось бы. Однако, - сделал лорд Аллан ударение. – Я не могу отрицать того, что я видел и слышал, как и то, что ощущал тогда и сейчас. Вы определённо тот, за кого себя выдаёте, по крайней мере у меня и моей семьи в том нет сомнений. Да и старая легенда наложившаяся на исход Таргариенов с континента тоже говорит в вашу пользу. А уж о нашей внешней схожести и говорить не приходится. Вы – мои вылитые сыновья, разве что они получились намного уродливее. – под конец усмехнулся старый лорд, находя данное высказывание остроумным. – Для меня этого вполне достаточно, да и не вижу я возможности как-либо ещё подтвердить ваш статус.

- Может быть я просто бастард из вашего дома. – предложил обоснованную версию последний Гарденер, проверяя уверенность лорда Аллана на прочность. – Или же это всё не более чем совпадение.

- Таких совпадений не бывает. – сказал хозяин Ромашкового поля, как отрезал. – По крайней мере не в таких количествах, да ещё и связанных друг с другом. И уж поверьте, ваше величество. – чуть подался старый Олдфлауэрс вперед прямиком к Эдмунду, от чего стало казаться будто бы он смотрит на собственное постаревшее отражение в зеркале. – Я знаю всех бастардов своего дома поименно. В нашем доме к ним особое отношения, сами должны понимать причину.

- Я осознаю её, лорд Аллан. – принял последний Гарденер аргумент со стороны главы дома, который был основан бастардами его собственной семьи.

- Славно. – кивнул хозяин Ромашкового поля, отстраняясь обратно. – Тогда я бы хотел официально озвучить свою клятву верности вам и подтвердить клятву рода Олдфлауэрсов Гарденерам. – получив утвердительный кивок, частично поседевший лорд припал на одно колено, после чего достал свой клинок прочно закрепляя его остриём в земле. – Я – Аллан Олдфлауэрс, лорд Ромашкового поля, лорд Простора, приношу клятву верности Эдмунду Гарденеру, верховному королю андалов на земле Простора. Клянусь верой и правдой, не щадя собственной жизни служить и защищать. От рода Олдфлауэрсов я подтверждаю клятву своего дома перед верховным домом Гарденеров. Клянусь Семерыми блюсти данные клятвы и пусть душа моя горит в семи адах, если я или мои потомки оступятся от данного слова. – со всей серьёзностью и торжественностью принёс глава Олдфлауэрсов свою клятву.