Было выставлено большее количество часовых, сразу же были разгружены повозки и обозы для заграждений лагеря, что встали непреодолимой стеной, да и большая часть армии боялась уснуть в такой обстановке, так что они были пусть и заспанными, но всё же находились начеку. Для крестьян, вооружённых луками это была весомая проблемы, ведь стрелы были не бесконечны, а попасть в таких условиях хоть в кого-то было весьма затруднительно. Однако, Гарденер и его люди предполагали такое развитие событий.

Специально для чего-то подобного были сооружены переносные деревянные заграждения, которые вместе с небольшим камуфляжем, сделанным из природных материалов, позволяли подобраться к врагу на достаточное расстояние. Луна в это время была уходящей, так что количество света вокруг лагеря было минимальным, что играло на руку Эдмунду, но никак не людям Тиреллов. Так что главной задачей своих людей Гарденер посчитал выманивание противника. Подобраться на нужное расстояние сделать пару пробных выстрелов и когда противник станет отвечать спешно покидать зону поражения.

В смерти всего войска Гарденер не был заинтересован, да и не смог бы его организовать при всём желании. Так что идея наследника Дубового трона заключалась в изматывании своего противника. Толку от армии и ополчения не будет, если они даже не смогут держаться на ногах. В какой-то момент люди начнут дезертировать, это уж точно. К тому моменту, когда Тирелл уже подойдёт к выходу из леса от его армии не останется никого кто был бы хоть немного пригоден к бою или осаде столицы.

Лин и находящиеся в его подчинении люди находили план Эдмунда немного сомнительным, но не высказывались на этот счёт, пусть сам Гарденер порой и замечал смущённые взгляды рыцарей. Дело было не столь в эффективность замысла, сколько в моральной стороне вопроса. Обычным крестьянам и ремесленникам было только в радость пощипать благородных лордов особенно с Эдмундом и верой во главе угла. А вот рыцари, даже свободные, относились к этому уже не столь положительно. Их смущал подобный способ ведения боя. Они привыкли к честной схватке, а подобные ночные вылазки смотрелись для них практически бандитскими. С другой же стороны они никого не грабили и даже особой кровожадности от них не требовалось, так что пусть и сомневаясь, но свою работу они делали исправно, а ведь от них в замысле Гарденера зависело очень многое.

Всё-таки прикрывать отход лазутчиков, которых Эдмунд посылал к лагерю, приходилось именно им, потому что, если бы посланные за крестьянами в погоню воины Тиреллов их настигли, то несомненно после этого план избранника Семерых был бы подвергнут серьёзной опасности. Так, собственно, и выходило. Рыцари и бывшие наёмники выполняли роль движущей силы деревянных заслонок и охранения групп лазутчиков-крестьян, вооружённых пропитанными древесной смолой стрелами. Парочка отточенных движений кремневым кресалом и вот, подожжённый снаряд устремляется в сторону лагеря и его заграждений.

Идею пришлось придумывать практически на ходу, да и срабатывала она не всегда, но главную свою цель всё же исполняла – приводила воинский лагерь в движение. Часть воинства, также состоящая из крестьян, пыталась отстреливать неожиданных гостей, когда тех замечали, но открытые участки деревянного заграждения были укреплены терновыми лианами Эдмунда, так что чтобы пробить их нужно было постараться. Когда воины это понимали, то посылали в погоню отряд из нескольких десятков человек, что иногда всё же настигали отряд лазутчиков, после чего между людьми Гарденера и Тирелла завязывалась драка. Так появились первые убитые уже в его стане. Разъярённые люди лорда Хайгардена не собирались брать никого в живых, даже не смотря на приказ, уж очень много страха и нервозности они натерпелись.

Пока просторские воины догоняли один отряд, Эдмунд посылал в бой следующий. Такие набеги длились вплоть до самого утра, а заграждений от устроенных пожаров больше не становилось. Так что процессия Тирелла постепенно редела, уставала и теряла боевой дух. Не спасало войско от отчаяния и понимания того, что дело они имеют с такими же, как и они, людьми. Понимать то понимали, а вот, что делать им с этой информацией идей в стане врага практически не было. Языков взять не получалось даже при большом желании, крестьяне, как правило, дрались отчаянно, в основном от фанатизма. Взять же в живых опытного наёмника или свободного рыцаря было затруднительно, т.к. те знали своё дело хорошо и успевали либо сбежать, когда дело было труба, либо довести преследователей до лесополосы, где там им предстояло уже иметь дело с большим количеством партизанских ловушек.