Постоянные тренировки и редкие, но полномасштабные вылазки сделали из его рыцарей настоящих ветеранов. Пусть настоящей войны они в большинстве своём не знали, но благодаря бесстрашию и фанатизму, в первую очередь связанному с влиянием на их жизнь и ремесло святой воды, они стали по-настоящему грозной силой, с которой требовалось считаться любому спесивому лорду или победителю турнира. Эдмунд даже не боялся сказать, что каждый из них стоил двоих, а может и троих человек с оружием и опытом фехтования за плечами. К тому же их образ жизни не ограничивался только холодным оружием. Каждый из них проходил подготовку с луком и пращой, благодаря чему лагерь не только стал окружён живой стеной тернового полога, но и сетью укреплений, что расположились на деревьях. Если бы не герб Гарденера, то он бы с удовольствием назвал свой отряд в честь волков или ещё какого-нибудь лесного зверя. Может быть даже белками, если бы это не звучало настолько безобидно.

В общем Королевский лес за эти года превратился в настоящую неприступную крепость партизан на полном самообеспечении. Сколько бы людей сюда не посылал Железный трон добиться каких-либо существенных успехов они не смогли. Особой жалости к людям, что желали привести его на казнь, Эдмунд не питал, а потому действовал в их отношении со всей жестокостью и безжалостностью. Те быстро смекнули, что любое насилие в отношении крестьянских поселений выходили для них боком, при том не только с его стороны, но и со стороны святого ордена, что взял значительную власть и влияния в свои руки. В таких условиях излишнее рвение или наглость были смерти подобно, так что те, кто были чуть умнее своих товарищей быстро сматывали удочки, а те кто упёрся своими рогами, надеясь снискать денег и славу быстро находили для себя уютные братские могилки средь вековых деревьев и мягкой земли укрытой плотным лиственным настилом.

- Вы проделали значительную работу, мой король. Остаётся надеяться, что все старания и длительное ожидание не были напрасными. – ответил ему рыцарь Долины, что сидел напротив Эдмунда в резном кресле. Естественно, на что-то подобное Гарденер бы тратиться не стал. Просто его сила настолько развилась за прошедшие года, что он нашёл себе небольшое хобби в резьбе по дереву и различных столярных работах. Своё жилище он не только соорудил целиком и полностью самостоятельно, но и обделал то от начала и до конца. – Уверен, что вы ещё много раз припомните эти дни, когда вам придётся сидеть за кипой бумаг в душном солярии Хайгардена. Кха! – неожиданно закашлялся Корбрей, а изо рта рыцаря повалил дым. – Хорошо пошла, крепкая. – вернул избраннику Семерых обратно тот курительную трубку тонкой работы.

Да, за это время, что Гарденер провёл в извечных планах, подготовках и тренировках, он успел не только расширить границы своих сил, но и найти себе дополнительное хобби помимо резьбы по дереву, а вместе с тем и пристраститься к пагубной привычке, о которой могли знать разве что на далёком востоке. Вспоминая прозвище первого сына Гарта Зеленорукого и родоначальника его рода Гарта Садовника, Эдмунд занялся разведением растений и культур, в частности тех, что запомнились ему по жизни на Земле. Сам он никогда не курил, но порой ему требовался отдых от излишних забот, но особой любви к алкоголю он всё же не испытывал, а потому занялся долгим и муторным культивированием различных видов растений.

В основном всё конечно же началось не с желания покурить, а с довольно банальной практики пополнения запасов Марвина для экспериментов. Да и сам наставник в магических искусствах считал, что Гарденеру пора было двигаться дальше, а то его знаний в подобном ответвлении магической практики было недостаточно. Так что Эдмунду пришлось засучить рукава и творить. Особо копаться в земле просторскому принцу не пришлось, скорее тут больше страдал его разум и мироощущение, когда приходилось интуитивно подбирать различные свойства и характеристики тех или иных растений, которых он и в глаза то никогда не видел. Привычка Мага стоять над душой, а также оскудевшие запасы кислолиста заставили его попробовать эту дрянь на вкус. В принципе ничего дурного, но последствия от подобных пристрастий в виде кровавого цвета слюны ему не особо нравились. После этого он несколько месяцев выводил, основываясь лишь на слепом подборе банальный жевательный табак, чтобы затем вывести уже вполне подходящую для курения его разновидность.

О возможной зависимости или иных не самых приятных последствиях Гарденер переживать не стал. Джина из бутылки он не выпускал, а использовал вредоносную культуру исключительно для пользования в личном и доверенном кругу, чтобы не пристрастить к никотину весь свой отряд, который и так был обвешан обетами с ног до головы. Небольшая участок, где и произрастал табак, обновлялся с периодичностью в месяц и не больше, чтобы не соблазнять своим видом людей или того же Марвина, что быстро нашёл для себя новое пристрастие.