- Довольно. Только ваша, как оказалась, превосходная работа спасает вас от того, чтобы лишиться должности в совете. В следующий раз дважды подумайте у кого и за что вы берёте деньги на ваши затеи. Можете быть свободны, но в дальнейшем я жду от вам большего благоразумия. – закончил этот импровизированный допрос Гарденер, отпуская советника, что словно набрал в рот воды, восвояси. Всё это время за сценой наблюдали, как глава гвардии, так и северный бастард, причём каждый с разным выражением лица. Корбрею в общем-то было плевать, что сейчас свершилась словесная трёпка одного из лордов, а вот северянину было явно не по себе. – Ох, а ведь день так хорошо начинался, чтоб его! – откровенно высказался Гарденер, откидываясь на своё новое рабочее кресло. Как оказалось в его королевстве теперь появлялись не только внешние проблемы, но и проблемы внутренние, следить за которыми следовало в оба глаза.

На военном совете посвящённому сложившийся обстановке в Вестеросе присутствовали ближайшие к Верховному королю андалов лорды. Здесь присутствовали как лорды Простора, так и немногочисленные представители восточных марочных владений. В просторном зале королевской резиденции в городе Коронации нашлось место и представителям Штормовых земель в лице лорда Тарта, Эстермонта и Сванна. По сути, эти лорды не играли никакой роли в обсуждении, но они были единственными кто всё ещё обладал достаточным влиянием и согласились выделить своему новому сюзерену хоть сколько-либо войск.

Эдмунд оценил этот жест, хоть и понимал, что сделано это было с расчётом на то, чтобы выслужиться перед ним и занять достойное положение в новом мироустройстве некогда одного из самых могущественных королевств юга. Возможно, они даже рассчитывали в будущем получить титул подобный верховному лорду. Жаль, конечно, что это было не более, чем попыткой придерживаться устоявшихся ранее традиций. Времена верховных лордов подошли к концу, наступала эпоха консолидации власти вокруг короля и у Штормовых земель более не было достойного кандидата для этого объединения, кроме последнего Гарденера, получившего власть над штормовиками по праву силы и главы андалальского рода.

В любом случае сейчас у короля имелись более важные заботы, чем думать о том, на что рассчитывали штормовые или иные лорды. На пороге стояла борьба с коалицией королевств севера. Пусть большая часть его врагов, как и их земли были истерзаны войной, но силы той же Долины были свежи и весомы, чтобы суметь доставить немало проблем во время конфликта. Всё же не зря владения Арренов считались одной из жемчужин в короне Таргариенов и их же головной болью. Суровые условия местности этого сурового края и постоянные конфликты с горцами закаляли и воспитывали прекрасных воинов и рыцарей, вместе с тем выступая непроходимой стеной для любого захватчика. И теперь со всеми этими проблемами предстоит иметь дело его королевству.

- Итак, высокородные господа, - обратился к присутствующим король, восседая за главным столом напротив превосходной по детализации и длине карты, выписанной им из Хайгардена специально для подобного рода дел. Карта лежала на полу, где аккуратными деревяными фигурами было отмечено расположения, как союзных, так и вражеских сил. По крайней мере тех, что были известны на данный момент.

– Как вам всем известно, на севере было совершенно предательство, поставившее наше королевство в затруднительное положения. Не смотря на нашу громкую победу над последним представителем драконьего рода. Не важно был ли он самозванцем или истинным Таргариеном. Регенты Севера и Долины заключили с Западом мир и союз против нас, с целью не допустить усиления и объединения андалов под одним стягом. Это вызов, который мы должны принять, как и подобает верным сыновьям Отца и братьям Воина, как защитникам нашего славного королевства. – речь короля звучала чисто и размеренно, с нотками призыва к действию.

С момента Агонии Драконов Гарденер успел оправиться и более не выглядел хоть сколько-то болезненно или слабо. Его волосы снова стали отрастать, а внешность в его годы была по-прежнему молодой и безупречной. Это был сильный монарх, доказавший своё право и статус в нескольких победоносных кампаниях. Само его слово или взгляд заставляли людей повиноваться и подчиняться. Более не осталось никакого кто был бы авторитетнее или значимее, чем он. И уже это заставляло людей верить в то, что очередная война пройдёт под стягом триумфа, но никак не поражения. Глубочайший кредит доверия, потеря которого была немыслимой и катастрофичной.