Пройдя сквозь поросший терновником проход, лорд Эммонд Осгрей оказался на нижних уровнях замка. Почти что его замка. Времени смотреть на отделку интерьера не было. В ушах главнокомандующего западным походом стоял звон мечей и крики сражающихся не на жизнь, а на смерть солдат с обеих сторон конфликта. Сейчас Клетчатому Льву стоило бы отсидеться снаружи и наблюдать за падением последнего оплота власти Ланнистеров со стороны, но хозяин Северной марки Простора желал лично присутствовать в момент своего триумфа. Ему хотелось посмотреть Золотому Льву в глаза. Хотелось увидеть в них отчаянье, перед ним, Клетчатым Львом, что забрал у одряхлевшего вожака прайда его власть, право и статус. Да уж, такое он пропустить не мог. Да и легенды, если он будет отсиживаться в стороне во время финального аккорда, точно не сложат. Так что полководец рассудил, что будет лично принимать участие в разгроме и принятии капитуляции древней крепости.

Сейчас Осгрея сопровождала его домашняя гвардия и лучшие бойцы, состоящие на службе в его войске, что уже успели проявить себя во время штурма крепостных стен и городских боях за Ланниспорт. В окружении столь выдающихся и опасных личностей, находящихся в его прямом подчинение, Эммонду было абсолютно спокойно и легко зайти в логово истерзанного врага. От случайностей никто не был застрахован, и он в том числе, но мужчина верил, что сегодня Семеро полностью на его стороне. После этой победы имя Осгреев вновь расцветёт на страницах истории. Наравне с уже ставшими легендами при жизни и в посмертии Тарли и Редвином, а также знаменитым капитаном королевской гвардии сиром Лином Корбреем, получившим прозвище Королевский Клинок. В конце концов у каждой длани должен иметься свой меч и это место по праву занимал уроженец Долины. И всё же война ещё не окончена и кто знает, кому суждено занять это статусное место. Вполне возможно, что именно Осгрей им будет. Главное не оступиться, не предать возложенное на него доверие и принести королю безоговорочную победу. По крайней мере именно так думал про себя Эммонд, хотя обещанная за старания награда также была неплоха в общем-то.

Пробиваясь с боями сквозь просторные коридоры замка и беря этаж за этажом, Эммонд чувствовал отчаянье и неистовость, с которой бросались Красные Плащи на мечи его воинов. Практически за каждым поворотом их ждало новое сражение. Каждый лестничный пролёт становился испытанием на выдержку боевого духа и мастерство солдат. Однако просторцев было больше, их вело не отчаянье, но ликование от победы и как бы не старались воины Запада, но остановить напор неистовых захватчиков им не удавалось. Отступать было некуда, как и ждать помощи. Чуда не случилось и было лишь вопросом времени, пока замок окончательно не падёт в руки Осгрея. Скоро над длинными шпилями Утёса будет развеваться совсем иной лев, а полководец сможет как следует расположиться в солярии бывших владык окрестных земель. Того же самого Тайвина Ланнистера, расставшегося с жизнью почти два года назад во время осады бывшей столицы.

Впрочем, как и полагал мужчина, последнее сражение не могло даться ему так уж легко. В конце концов у львов имелся собственный боевой цепной пёс, почти что волкодав, если судить исключительно по размерам. Старший из братьев Клиганов всё ещё был жив, и он не заставил себя долго ждать. В проёме, ведущем к богатым галереям замка, застыл мрачной фигурой закованный в угольно-чёрную броню рыцарь с двуручным мечом, хотя благодаря имеющимся силам тот мог размахивать им совсем как обычным. Понятное дело, что не заметить такого исполина было невозможно, но просторские рыцари к этому времени были на кураже и не увидели в очередном противнике большой опасности, словно забыв о том, что Скачущая гора неспроста носит столь забавное, но вместе с тем грозное прозвище. Будь у них время задуматься, и храбрецы вмиг бы поняли, что человек против горы подобен муравью против башмака – слишком в отличных друг от друга мирах и те и другие находились.

Грегор Клиган на поле боя, пожалуй, стоил нескольких десятков человек, если не сотни. Что он в очередной раз и доказал, разбросав кинувшихся на него с оружием наперевес просторцев всего одним размашистым ударом своего меча. Однако из солдат практически срубило на двое, подобно какому-нибудь дереву, явив миру содержимое его живота и предсмертный крик боли. Ещё двое настолько сильно приложились после смачного удара об стены, что не подавали признаков жизни и понять, что же с ними на самом деле можно было только после того, как Гора падёт, но думать об это было явно пока рановато.