Атмосфера в храме многоликого бога и вместе с тем Неведомого была скорее похожа на склеп, нежели на место служения. Никаких ритуалов, проповедей и даже жрец был всего один. Странный старик в двухцветном одеянии и неестественно улыбчивым лицом. Единственный человек, что встретил их на пороге храма, когда начало казаться, что путников из

Вестероса туда так и не пустят. Он не задавал вопросов, а приветствие было таким коротким, что даже успело стереться из памяти. Он провёл их в зал со статуями божеств, издревле отождествлявшихся со смертью в разных народах и культурах. Медоуз вспомнил, какой холодок пробежал у него тогда по спине, лишь при взгляде на местную обстановку и убранство.

- Человек должен назвать имя. Имя, что назвал проклятый великим богом. – только и сказал жрец, чьи глаза, словно глаза мертвой рыбы уставились прямо на него. Он словно знал от кого и зачем прибыл сюда Медоуз и это пугало, особенно изменения в настрое служителя, что стал как никогда серьёзен и из облика которого пропал всякий намёк на благожелательность.

Медоуз имени не знал, а только передал письмо, которое было немедленно убрано меж складками одеяния жреца. Плату они приняли, причём в размере именно той суммы, что привезли андалы с собой, аж из Вестероса. Осведомлённость легендарных убийц сильно пугала Элвуда и он поспешил как можно скорее покинуть Чёрно-Белый дом. Однако жрец не дал ему этого сделать, схватив лорда за плечо и прошептав ему в ухо тревожные слова практически замогильным голосом.

- Пусть проклятый помнит о клятве. Владыка придёт за своим долгом. – что должны были значить эти слова Медоуз не знал и знать не хотел, хотя догадывался.

В любом случае сейчас он держал путь обратно, дабы сообщить королю о выполненном поручении и получить причитающуюся ему за эту награду. А в Браавос он, пожалуй, больше не сунется. К Неведомому пусть отправляются все эти жрецы-убийцы, благо идти далёко не придётся.

2 г. от В. А.

Острова Искупления. Эдмундпорт.

В бывшем Лордпорте, ныне известном, как Эдмундпорт, ныне стояла суета. Не в пример более оживленная, нежели тогда, когда на Пайке правили железнорождённые. Привечаемые родом Фланов и королевской поддержкой на остров стекались просторские переселенцы, обустраивающие дома и возводящие септы. С недавнего же времени к ним прибывали также уроженцы Штормовых и бывших Королевских земель. Коренное население острова, как и многих других островов, было либо принудительно обращено в веру Семерых, либо же изгнано новыми переселенцами, что не желали ютится или мириться с бывшими пиратами. Впрочем, среди простого люда было мало тех, кто желал сохранять верность традициям, так что кровавой подобную ассимиляцию точно назвать было нельзя.

Большинство преданных фанатиков Утонувшего бога было среди жрецов и бывших лордов. Первых считай повыводили ещё во время карательного похода ныне почившего Красного Охотника, а вторых же навечно заключили под стражу в Эдмундхолле, выстроенном заместо Пайка, как новое родовое владение Фланов на этих берегах и первая крепость андалов. Новоявленные властители Пайка и Солёного Утёса не стали выдумывать ничего нового и присудили поселениям названия в первую очередь ассоциирующиеся с благословенным королём, что и возвысил их до нынешних высот.

Пока что Эдмундхолл представлял собой больше тюремный острог нежели сильную крепость или место обитания властвующего рода, но то был лишь вопрос времени. В порт стекалось множество торговых кораблей с материалами для строительства и укрепления опорного пункта власти андалов. Пройдёт всего десяток лет и уже никто не сможет усомниться в том, что андалы пришли сюда на многие и многие года вперёд. Однако, было ли у них это время? Или быть может стягу Белой Длани было суждено померкнуть на сей скудной суровой земле?

Ответ на этот вопрос лежал прямо перед глазами у портовой стражи и патрульных галеасах, что охраняли подступ к главному и пока что единственному достаточно крупному городу на Пайке. К слову говоря, название острова также было изменено в угоду новым веяньям, но на этот раз король отказался от чести поделиться своим именем ещё раз. Так Пайк стал Великим Светочем. В честь веры и той трагедии, что произошла в Староместе несколько лет тому назад. Правда название уж слишком походило на таковое у бывшего владения Фарвиндов. Тот остров назывался Одинокий Светоч и лежал отдельно от основного архипелага, являясь самым западным владением королевства на данный момент. Впрочем, новое название острова так и не прижилось в отличие от остальных, правда и это было делом сменяемости поколений.